Когда-то и Брежнев был просителем

ЛЕТОПИСЬ Акселя ВАРТАНЯНА. 1952 год. Часть третья

В прошлую пятницу мы отправили советскую сборную на Олимпиаду в Финляндию. Пока она готовится к дебюту в официальном международном турнире, предлагаю зря не терять времени и заняться делами внутренними.

СЕМЬ ПЯТНИЦ НА НЕДЕЛЕ

Нервные, непоследовательные, дерганые телодвижения и.о. председателя главного физкультурного ведомства Николая Романова я проиллюстрировал на примере организованного им турнира Комитета физкультуры и подготовки сборной к Олимпиаде. Сегодня иллюстрации умножу.

В 1951 году партия и правительство, взяв курс на ОИ-52, поручили Романову постановлением от 2 августа провести всеобщую мобилизацию спортсменов для участия в Играх, создать благоприятные условия для тренировок и обеспечить общекомандную победу. Оставшийся до Олимпиады год прошел под лозунгом: "Все для сборной, все для победы". К футболу он имел отношение первоочередное.

Через несколько дней после правительственного поручения из-под романовского пера выпорхнул приказ под номером 675, сколь немногословный, столь и косноязычный:

"О проведении первенства СССР по футболу в 1952 году.

Соревнования на первенстве СССР по футболу, начиная с 1952 года, проводить в один круг и соревнования на это первенство проводить в Москве".

Нелепую, порочную идею намеревался он материализовать на годы: не только в 1952-м, а с 1952 года. Порочную - мягко сказано. Пользуясь терминологией того сурового времени, я романовскую затею назвал бы "вредительской".

Об очевидных ее изъянах мы поговорим чуть позже, пока же сосредоточусь на сроках. Легкости, с какой изменял их и.о. председателя, позавидовал бы самый ветреный сердцеед.

27 сентября 1951 года он докладывает в Совет Министров СССР: "Соревнования на первенство СССР по футболу для 15 команд мастеров класса "А" будут проведены в один круг в городе Москве со 2 мая по 15 июля 1952 года...

Период с 15 июля по 1 сентября 1952 г. отводится для подготовки и участия команд мастеров в международных встречах, а также для выездов в крупнейшие промышленные города для товарищеских соревнований.

В период с 1 сентября по 1 октября 1952 г. проводятся финальные соревнования на Кубок СССР" (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 498).

21 января 1952 года в пространном письме Суслову Романов докладывает в подробностях о ситуации в олимпийских видах спорта и уверяет Михаила Александровича: "Игры на первенство СССР начнутся с июля" (РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 570).

Не успели просохнуть чернила на январском послании, как в очередном возникла новая дата - 10 мая. А 21 февраля Романов вновь сообщает адресату об изменившихся планах, "научно" их обосновав: "В связи с подготовкой советских футболистов к Олимпиаде вызывается необходимость внести некоторые изменения в установившийся традиционный порядок начала состязаний на первенство СССР по футболу. Предполагается начать их не в мае, когда лучшие футболисты ведущих команд будут вести подготовку к Олимпийским играм, а с начала августа, когда большинство команд сможет выступить своими основными составами".

Вот как. Да вы оптимист, Николай Николаевич. Надеялись дождаться сборную после намеченного на 2 августа финала олимпийского турнира? Ну-ну.

Видимо, он и сам понял - не то сказал. Подумав, разрулил назад: открытие - 20 июня. В намеченный срок чемпионат с места не сдвинулся. Спустя десять дней после назначенной даты довели до сведения болельщиков через прессу: старт - 6 июля. Еще через четыре дня - новая информация: начало 7 июля. Не выполнили и этого обещания: первый матч состоялся на следующий день.

Скажите на милость, что в такой свистопляске делать тренерам, как планировать подготовительный процесс, подвести игроков в оптимальном состоянии к главному советскому турниру?

ЛУЧШЕЕ СРЕДСТВО ОТ НОСТАЛЬГИИ - ПОЛИТРУКИ

Семь команд, не попавших в финальный этап приза Комитета физкультуры, более двух месяцев были предоставлены сами себе. Аналогичные трудности испытывали еще шесть участников начавшегося первенства, делегировавшие в сборную от двух и более футболистов. Каникулы тбилисского "Динамо" продолжались около трех с половиной месяцев. За это время провели они лишь один серьезный матч - со сборной Софии.

Впервые в истории союзных чемпионатов все игры, кроме двух, состоялись в одном городе - в Москве. Чиновники нарушили главное условие любого спортивного соревнования - равенство всех перед законом. Вопреки основополагающему в жизни партии принципу демократического централизма меньшинство - семь столичных клубов (причисляю к ним и команду МВО г. Калинина), получило весомое преимущество своего поля над большинством - восемью "провинциальными" клубами.

Иногородцев лишили поддержки своего зрителя и на четыре месяца оторвали от привычных условий тренировок, быта, от семьи, родственников, друзей, что не могло не сказаться на психологическом состоянии футболистов.

На майском совещании, организованном футбольным руководством с участием представителей команд класса "А", тренеры поведали начальству о грядущих проблемах. Сергей Савин, начальник Отдела футбола, успокоил их: "Мы знаем, как болезненно реагируют игроки на отрыв от семьи. Поэтому мы созвали политруков (?! - Прим. А.В.), чтобы обсудить все мероприятия: чем мы должны занять на протяжении длительного времени футболистов, чтобы они не скучали и полезно использовали пребывание в столице".

Политруки, вооруженные универсальным средством лечения душевных хворей, приступили к исполнению прямых обязанностей. Оздоровительный курс психотерапии, связанный с изучением основных вех биографии вождя и руководимой им партии, гарантировал, по мнению "специалистов", рассасывание ностальгических болячек.

В ЛЕСУ НА ЛУЖАЙКЕ

Если политврачеватели могли не беспокоиться за состояние духа пациентов, то у тренеров, отвечавших за "физику" и технику, забот был полон рот.

О подготовке лучших команд Советского Союза к сезону я вам не так давно рассказывал, обещав поведать и о созданных гостям столицы условиях во время чемпионата. Излагаю устами тренеров.

Изливали они душу начальству в годовых отчетах, посланных в Комитет после окончания сезона (в настоящее время содержатся в ГАРФ. Фонд 7576, опись 13, дела 65, 66, 67).

Константин Квашнин ("Шахтер"): "Тренировки проводили на стадионе "Сталинец". Поле хорошее, но без всякого оборудования. Бутсы получили от ВЦСПС. При пользовании в дождливую погоду бутсы теряют свою прежнюю форму, т.е. сваливаются носки и задники".

Евгений Елисеев: ("Даугава"). "Расположились в 50 км от Москвы при спортклубе ВЦСПС. Команда собственными силами приготовила себе небольшой участок площадки. Из-за неровного, кочкообразного поля работу над техникой проводить было очень трудно. Футбольные ботинки по качеству были неудовлетворительными. Большой процент мячей не имел правильной округлой формы".

Михаил Бозененков ("Динамо" Минск): "Проживали в спортивном общежитии стадиона "Динамо". Размещение команды оставляло желать много лучшего. Душные летом, холодные осенью комнаты общежития "Динамо" не способствовали нормальному отдыху футболистов.

В основном тренировочные занятия команда проводила на третьем поле стадиона "Динамо", а весь июль - на совершенно не пригодном поле на водной станции в Химках.

Несмотря на неоднократные просьбы со стороны руководства команды в адрес работников МГС "Динамо", второе поле для тренировок предоставлялось крайне редко, что в значительной степени снижало качество проводимых тренировок".

Олег Ошенков ("Динамо" Киев): "Разместились на станции "Отдых" в 40 км от Москвы, в санатории МГБ СССР. Для практической работы условия оказались совершенно неудовлетворительными: пионерская площадка без травяного покрова, неровная, песчаная и пыльная, была единственным местом для "совершенствования" тактики и техники. Для тренировок пришлось использовать лужайки в лесу, баскетбольные и волейбольные площадки санатория".

Только перед четырьмя заключительными играми, когда возникла 11-дневная пауза, киевляне отправились домой и тренировались в привычных условиях.

Динамовцы Ленинграда, жившие в Мытищах, жаловались на низкое качество футбольного поля и особенно бутс и мячей, которые приходили в негодность после нескольких тренировок.

Расквартированные в селе Ватутино тбилисцы из-за недоброкачественного футбольного поля ежедневно совершали многокилометровые вояжи в Москву, где им милостиво разрешили тренироваться на малом поле динамовского стадиона.

В аналогичных условиях готовились к турнирным матчам куйбышевцы и "Зенит".

Судя по записям в тренерских дневниках ("отрыв игроков от семей породил нервозность и создавал почву для дисциплинарных нарушений"), политруки с ответственной работой не справились.

В целом немосковские команды встретили и провели чемпионат в состоянии полураспада.

Начался он встречей динамовцев Минска и Ленинграда. Наблюдателей - всего две тысячи, самая низкая в истории советского футбола посещаемость выставочной игры. Да и весь чемпионат по степени заполняемости трибун оказался на последнем, 54-м месте. Встречи между иногородними командами проходили в основном при пустых трибунах. Даже игра находившихся в головной группе тбилисцев и киевлян собрала лишь около 10 тысяч любопытствующих.

ФИНАНСЫ ПОЮТ РОМАНСЫ

Затея с проведением первенства в одном городе полностью себя дискредитировала: к многочисленным моральными издержкам добавились материальные. Нововведение больно ударило по карману всех коллективов. К примеру, "Даугава" на встречах с немосковскими командами собирала в среднем по 4,3 тысячи зрителей. Средний показатель ее посещаемости в сезоне-51 был в семь раз выше - 28,5 тысячи человек. Примерно такие же пропорции и у других команд.

Представители клубов и ведомств предприняли несколько отчаянных и столь же безуспешных попыток пополнить клубные кассы. 7 июля, за день до открытия первенства, ответственный секретарь ЦС "Динамо" подполковник Куприянов просит Николая Романова перенести встречи ленинградского "Динамо" с рижанами, киевлянами, тбилисцами, калининцами и "Торпедо" на стадион имени Кирова в Ленинград. Причины объяснил:

"1. В указанные числа в г. Москве проводятся одновременно по две календарные игры, что, безусловно, неблагоприятно отразится на выполнении финансового плана команд.

2. Почти ежедневное проведение игр в Москве на одних и тех же стадионах приведет в негодность травяной покров полей".

Романов и сам все прекрасно понимал, но, скованный цепями совминовского приказа, изменить ничего не мог. Он передал подполковнику через своего зама С.Иванова: "Есть решение правительства по этому вопросу. Изменить его мы права не имеем".

По прошествии недели уже сам Иванов обратился в Совмин по тому же вопросу: "С 17 по 30 августа с.г. в г. Москве будет проводиться первенство мира по волейболу для мужчин и для женщин.

Базой для проведения первенства мира по волейболу в г. Москве будет стадион "Динамо".

В связи с тем, что трудно совместить проведение игр на первенство СССР по футболу с проведением первенства мира по волейболу, Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта просит разрешить вынести в августе месяце часть игр на первенство СССР по футболу за пределы г. Москвы и провести их в гг. Ленинграде, Киеве и Риге, где имеются крупные стадионы с хорошими травяными полями" (ГАРФ. Фонд 7576, опись 1, дело 895).

Родное правительство вновь проявило непонятное и столь же неразумное упорство. Оно легко отразило и этот наскок, используя надежный, испытанный временем, возражений не допускающий аргумент: "Не положено!"

Два матча вне пределов Москвы все же состоялись. В конце октября в связи с ранними морозами динамовцы Москвы и Ленинграда встретились в Киеве. До того, в августе, две ленинградские команды сыграли на своем стотысячнике при полном аншлаге. В той игре и "Зенит", и "Динамо" собрали примерно столько зрителей и рубликов, сколько каждая в 12 московских матчах вместе взятых!

Денег у нас считать не умели. Собрали всех в Москве, чтобы сократить транспортные расходы. Рубль сберегли, червонца недосчитались.

НА ОБЩИХ ОСНОВАНИЯХ

О том, чем искусственно созданный финансовый кризис в высшем футбольном классе грозил его участникам, Романов догадывался. Не так давно в бедственном положении, на грани роспуска, оказалась едва ли не половина (8 из 18) команд класса "Б". Героические усилия Николая Николаевича, его слезные мольбы в Минфин СССР, ВЦСПС, спортивные ведомства помочь утопающим, увеличить дотации на 30 процентов агонию продлили, но от летального исхода не гарантировали.

Спасать верноподданных взялись первые лица союзных республик, заполнившие с протянутой рукой приемную Михаила Суслова. Не буквально, вы правильно меня поняли: письма ему отсылали.

Сверну ненадолго с главного проспекта в переулочек, чтобы рассказать довольно забавную историю. Автор одного послания рассказывал о "крайне тяжелом финансовом положении", в каком оказался кишиневский "Буревестник". Доходы с небольшого четырехтысячного стадиона, несмотря на 30-процентную дотацию, не позволили клубу свести концы с концами. "Образовавшийся разрыв между доходной и расходной частью сметы команды уже поставил под угрозу дальнейшее участие команды в розыгрыше первенства СССР по футболу от молдавской республики.

Просим Вас в порядке исключения разрешить увеличить дотацию на содержание команды мастеров "Буревестника" до 45 %.

Секретарь ЦК КП(б) Молдавии Л. Брежнев".

Вам ничего не говорят фамилия и инициал просителя? Вы не ошиблись. Письмо подписано будущим лауреатом Ленинской премии в области литературы. Предвидеть этого кремлевские прорицатели не могли и потому с ответом особо не торопились.

Суслов по обыкновению распорядился разобраться Романову и своим политагитаторам - Степанову с Сушковым. Разбирались не торопясь и через три недели сообщили шефу: увеличение командам класса "Б" дотаций до 45 % возможно только со спецразрешения правительства.

Не спешил и Романов - откликнулся через полмесяца после идеологов. Бедствует помимо "Буревестника" еще семь команд класса "Б", докладывал физрук. Стараюсь, пытаюсь помочь, еще раз в профсоюзы и в Совет министров по этому вопросу обращался, и товарищ Брежнев поставлен мною в известность, успокоил Николай Николаевич "серого кардинала".

Больше месяца вынудили томиться уважаемого человека в ожидании ответа. Отнеслись к нему, как к одному из пятнадцати братьев в многодетной партийной семье. Знал бы Михаил Андреевич, что через десять с небольшим лет станет братец ему (и всем нам) отцом родным, - в тот же миг сорвался бы с места и лично доставил в Кишинев пухлый конверт с суммой, намного превышающей указанную. Заодно и стадион распорядился бы по последнему слову строительной мысли соорудить.

Непростительную близорукость проявили товарищи. Просьбу Леонида Ильича все же удовлетворили, но не в порядке исключения, а на общих основаниях, как всем остальным.

Как бы то ни было, "Буревестнику" помогли продержаться на плаву. Подкормившись, набрав силенок, всего через одну пятилетку сиганул он в класс "А". Еще через восемь лет высший партийный класс возглавит его покровитель. Вот как в жизни бывает.

В похожем положении из-за бестолковой системы чемпионата оказались в 52-м многие клубы элиты.

"Золотой фонд" страны сохранили - сумму дотаций для поддержки лучших команд не ограничивали: влили столько, сколько нужно, чтобы пациент ноги не протянул. Правда, государственным организациям "медицинская помощь" влетела в копеечку. Не зря ведь я новое Положение назвал вредительским. А с кого спрашивать? Утверждало-то его правительство.

КОРОТКО О ПОЛОЖЕНИИ

До выезда в Финляндию советская делегация изучила правила проведения олимпийского футбольного турнира. С некоторыми пунктами познакомлю и вас, уважаемые читатели. "Во время турнира действует Положение ФИФА о любительском статусе", - напомнили участникам организаторы. Нас это не касалось - посланцам соцлагеря закон не писан. А вот параграф "Призы" интерес вызвал у "лагерников" живейший. Вопреки распространенному мнению, победителей награждали не золотыми, а "серебряно-позолоченными медалями". Так в тексте. Помимо презренного металла одаривали высококачественной финской бумагой - 12 дипломами: один - команде, 11 - футболистам. За второе место полагались медали из чистого серебра, за третье - бронзовые и соответственно дипломы второй и третьей "свежести".

"В случае возникновения разногласий относительно интерпретации правил, решающее значение будет иметь английский текст". Это к судьям.

При ничьей в основное время после пятиминутного перерыва назначается дополнительное: два тайма по 15 минут без антракта. Снова ничья - будьте добры сыграть повторно, но не ранее чем через двое суток (48 часов) с момента окончания первой встречи. Не выявит победителя и вторая попытка - предусматривался третий матч, если в плотном турнирном графике отыщется время, то есть 48-часовой интервал. Не найдется - падайте на колени, бейте челом, возведите очи и руки к небу и молитесь, молитесь... Услышит господь - жребий его волю исполнит. А у вас, товарищи атеисты, один шанс - влюбить, ну хотя бы расположить к себе фортуну. Сумеете - одарит вас очаровательной белозубой улыбкой.

Обиженным, недовольным работой жрецов Фемиды далеко ходить не обязательно - достаточно строчить жалобы (протесты) в назначенную ФИФА апелляционную комиссию.

Оба последних пункта остались невостребованными - ни тебе протестов, ни жребия. Вру. Жребий однажды бросили, чтобы кому-то без игры предоставить место в 1/8 финала, остальных построить в пары на исходной стадии, в 1/16.

Среди попавших в следующий круг "на халяву", естественно, хозяева - финны, и ни одного представителя социалистической ориентации - "любителей" восточного образца. Они явно превосходили любителей истинных, западных, и реально претендовали на пьедестал. В первую очередь - Венгрия, Югославия и СССР. При счастливом стечении обстоятельств - Болгария с Румынией, при очень счастливом - Польша.

НЕ ШЕЛЬМОВАЛ ЛИ СЛЕПЕЦ?

Официальных рейтингов тогда не существовало. Фаворитов (понятие субъективное) не рассеивали, полностью доверили процесс слепому жребию. А он, пользуясь безнаказанностью, делал все, что заблагорассудится. Глядя на плоды трудов его, возникала грешная мысль: не шельмовал ли слепец? Очень уж повадками напоминал персонажа бессмертного "Золотого теленка", одного из многочисленных отпрысков покойного лейтенанта Шмидта - Михаила Самуэлевича Паниковского. У непосредственного свидетеля, Михаила Якушина, возникли похожие сомнения, подкрепленные весомыми аргументами: "Вместе с тогдашним председателем Всесоюзной футбольной секции Валентином Гранаткиным я отправился на жеребьевку. Сидели мы с ним недалеко от того места, где проходила эта церемония…

И вот она началась. Называют пару "Венгрия - Румыния", затем "СССР - Болгария"… Я не выдерживаю и говорю Гранаткину: "Валентин Александрович, пора вмешиваться, тут же обман какой-то…" А он: "Тише, неудобно…" Не знаю, может быть, я и ошибался, но как могло случиться, что четыре очень сильные команды (заметьте, все из социалистических стран) должны были встретиться друг с другом в матчах с выбыванием еще на предварительном этапе, в то время как в турнире числилось множество просто слабых сборных! Поводом же для моего эмоционального высказывания послужило то, что бумажки с названиями команд, которые вынимались из кубка или чаши (не помню точно), зачитывались вслух, но сидящим в зале, как это обычно делается, не показывались". (М. Якушин "Великая тайна футбола")

Михаил Иосифович сказал не все. Победитель пары СССР - Болгария выходил в 1/8 финала на югославов: исход их встречи с босоногими индусами (это не метафора: те и в самом деле играли без бутс - правда, в Финляндии их вынудили обуться) сомнений не вызывал. Так из-за происков жребия три фаворита из пяти сошли с трассы на дальних подступах к конечной станции.

15 июля 1952 года состоялся двойной советский дебют на втором по значимости (после чемпионатов мира) планетарном турнире. Николай Латышев (помогал ему Нестор Чхатарашвили) судил встречу Венгрия - Румыния в Турку. Воскрешенная сборная Союза провела свой первый официальный матч в Котке с болгарами. Наш Латышев судил венгров, венгерский арбитр Иштван Жолт - советскую команду. И соперники из "лагерной коммуналки", и судьи. Вы все еще продолжаете верить в слепоту жребия?

Жолт "со помощники" в центре поля. Протяжной сиреной он приглашает к себе "друзей-соперников", за мгновение до этого бережно уложив мяч на белую отметину. Пока футболисты добегут до арбитра, а капитаны совершат с ним обязательный предматчевый ритуал, расскажу о главном герое - без него футбол немыслим. Времени - в обрез. Не раз оказывался я в похожих ситуациях - успевал. И сейчас успею.

ЧУДО-МЯЧ

Яблоко раздора - олимпийский футбольный мяч. Он особенный, изготовлен по спецзаказу и наречен двойным именем - "Селент Супер". Если ничего не путаю, впервые в международных топ-турнирах гоняли мяч без шнуровки: в резиновой камере вырезали отросток, "аппендикс", заменив его клапаном. Хирургическая операция облагородила внешний облик: стал он абсолютно круглым, как изображенное в детских книжках солнышко или луна, набравшая максимальный вес. Стойкий, катился он ровно (когда поляна позволяла), не отклоняясь от строго заданного курса. Отсутствие шнуровки избавляло футболистов от болезненных ощущений и ссадин при соприкосновении с ним верхней конечностью туловища.

Мяч-хамелеон: в зависимости от погоды легко менял окрас. Помните миниатюру Аркадия Райкина с дефицитом, вернее, его отсутствием? Так и здесь. Для сухой погоды есть? Есть: первосортная английская или швейцарская кожа. Для влажной, дождливой погоды? Есть. Легкий мяч (допустимый минимальный вес - 396 г) из дубленой, смазанной жиром кожи. А для ветреной? Тоже есть. Тяжелый мяч - 453 г. При искусственном освещении или с наступлением сумерек играли белым, в яркий солнечный день - оранжевым…

Сведениями о чудо-мяче обогатился в ГАРФ. Фонд 7576, опись 2, дело 735.

СПАСИБО КОЛЕВУ

А вот и Жолт разрядил свой "стартовый пистолет". Первый матч в крупнокалиберных турнирах сложен для любой, даже многоопытной и высококлассной команды. Для дебютантов, в данном случае советской сборной, от которой двухсотмиллионная страна ждала, а партия требовала только победы и вокруг которой толпы сановных "настройщиков" разжигали страсти бесконечными накачками, он сложнее неизмеримо. И соперник - не подарок. В двух предолимпийских московских матчах не поддался: в обоих - 2:2.

Так и играли, зажатые, заторможенные, словно на разных языках друг с другом общались. Да и мяч этот, супер-пупер, слишком уж для наших ребят хорош (у себя таким никогда не играли) - поди приноровись к нему, укроти, заставь, как прирученную собачонку, выполнять команды.

Пинали его два десятка добрых молодцев безжалостно. А он, упрямец, полтора часа терпел боль, сносил издевательства, но волю мучителей так ни разу не исполнил - 0:0.

В дополнительные полчаса играли мы фактически вдесятером. "Подкованный" болгарами в основное время Анатолий Ильин совсем раскис и еле передвигался на своем левом фланге. Олимпиада для него фактически закончилась.

Беда не приходит одна. Вскоре после возобновления игры мы пропустили. Впрочем, здесь к месту другое народное изречение: "Нет худа без добра".

Спасибо болгарскому другу Ване Колеву. Забив Леониду Иванову, он сбросил с наших парней тяжеленные цепи, сломал оковы, раскрепостил, растормошил. Ничего сверхъестественного не произошло - заиграли, как умели. Этого было достаточно. И соперники помогли. Словно испугавшись содеянного, отошли назад, сгрудились у своей штрафной и при первой возможности выбивали мяч далеко на трибуны. Наша сборная спокойно, не теряя головы, подобно маститому гроссмейстеру, завладела пространством, удобно расположила фигуры и, получив ощутимое позиционное преимущество, энергичными ходами в считаные минуты обратила его в материальное. Огромное давление на неприятельские позиции оказывал Ферзь - Всеволод Бобров. Передаю ему слово: "Мне удается один из любимых рывков. Ухожу от защитника, чувствую за собой его горячее дыхание. Надо бить, а то сейчас произойдет толчок. До ворот - метров восемнадцать. Бью. Чувствую, как кто-то виснет на мне. Догнал защитник. Но мяч уже в сетке...

Снова выхожу в прорыв, остаюсь один на один с вратарем. Он падает в ноги, но я успеваю отбросить мяч набегающему Трофимову, и он вкатывает его в пустые ворота. Завидное хладнокровие! Пожелай Василий ударить красиво, "со звоном", и мяч мог спокойно уйти за лицевую, ибо находился наш нападающий под очень трудным углом к воротам" (В.Бобров - "Самый интересный матч").

Комбинация Ферзя с легкой фигурой завершилась матом болгарскому королю - 2:1.

СССР - Болгария - 2:1 (0:0, 0:0, 2:1)

Голы: Колев, 95 (0:1). Бобров, 99 (1:1). Трофимов, 103 (2:1).

СССР: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Петров, Нетто, Трофимов, Тенягин, Бобров (к), Гогоберидзе, Ильин.

Болгария: Соколов, Василев, Манолов, Апостолов (к), Божков, Петков, Миланов, Колев, Панайотов, Аргиров, Янев.

Судья: Жолт (Венгрия).

15 июля. Котка. Городской стадион. 15 000 зрителей.

Жизнь - шутка сложная, непредсказуемая. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Пройдет неделя, и кто-то из отвечающих за результат чиновников бросит в сердцах: "Уж лучше бы проиграли болгарам!"

Смысл этой фразы раскроем в следующей публикации.