Газета Спорт-Экспресс № 190 (4169) от 21 августа 2006 года, интернет-версия - Полоса 11, Материал 1

Евгений МАЛКИН: "ПОЙМИТЕ МЕНЯ. И ПРОСТИТЕ"

-И кто же на этих переговорах присутствовал?

- Мои родители, Величкин, его помощник Куприянов и мой агент Ушаков... В общем, все закончилось тем, что контракт я подписал.

-Итак, вы отказали Рашникову...

- Пожалуйста, не надо так писать - "отказал Рашникову".

-Хорошо, вы сказали "нет" во время переговоров с Рашниковым. Однако Величкину убедить вас удалось. Какие же аргументы он подыскал?

- Много разных. Он говорил, что мы не подписали договор с НХЛ и поэтому сейчас писать заявление было бы не по-человечески, что они меня воспитали, что, если я останусь, Третьяк сможет подписать договор с НХЛ на лучших условиях. На эти аргументы упирали особенно сильно.

"ВЫ ЧТО, ВЫГОНИТЕ НАС ИЗ ДОМА?"

-Хотелось бы узнать, насколько решительно вы были настроены не подписывать контракт. Вы ведь звонили Бэрри (представитель агентской фирмы САА Hockey; интервью с ним было опубликовано в предыдущем номере "СЭ". - Прим. С.М.) перед переговорами. О чем был разговор?

- Он сказал: если я действительно хочу играть в НХЛ, то должен прямо сказать об этом "Металлургу", держаться и не подписывать контракт.

-Что вы ответили?

- Что хочу уехать в НХЛ, что подписывать контракт не желаю и постараюсь выдержать этот натиск.

-Была ли с вашей стороны попытка как-то договориться с "Металлургом" о том, что контракт вы подписывать не будете, но постараетесь помочь команде получить за вас компенсацию?

- Я был бы только рад, но я точно знал, что Величкин хочет за меня два миллиона и никогда не согласится на меньшее. Он сам об этом говорил. Так что договариваться о чем-то было бесполезно: НХЛ никогда бы на это не пошла, а его ничто другое не устраивало.

-Тогда давайте вернемся к переговорам у вас дома. Они, как нетрудно посчитать, продолжались часа три, так?

- Да, дома мы были около двенадцати. Переговоры были такие... Величкин подошел к маме и начал уже давить на нее: "Повлияйте на вашего сына, он обязан подписать контракт ради сборной, мы даем ему хорошие деньги", и так далее, и тому подобное. Все это время я пытался что-то сказать, но меня никто не слушал: "Ты будешь играть в суперлиге, и все". Я так понял, что мое мнение их вообще не интересовало.

Меня очень задело такое обращение. Я ведь и в прошлом году и в этом постоянно говорил, что уеду в НХЛ. И "Питтсбургу" пообещал, и "Магнитка" об этом прекрасно знала. Так что мне кажется, что я сдержал свое слово, а вот в Магнитогорске, наверное, кто-то чего-то не понял.

-Итак, давление сводилось к непрерывному повторению одних и тех же аргументов и давлению на родителей, так?

- Я на все аргументы постоянно говорил "нет", и мама тоже. А вот папа склонялся к их мнению, говорил: "Может, ты все-таки останешься?" Я же продолжал говорить "нет".

-Но в итоге получилось "да". Как это произошло?

- В конце концов дошло до того, что мы сказали: "Давайте вернемся к этому завтра. Дайте нам время подумать, может, завтра все и подпишем". А Величкин говорит: "Нет, только сейчас". Мама возразила, что сейчас уже, мол, поздно, а Величкин ей: "Вы что, выгоните нас из дома?" Конечно, не выгоним, говорит мама. Тогда я понял, что что-либо объяснять уже бесполезно. Потому что рано или поздно подписать контракт нас заставили бы.

-Евгений, извините меня, но мне все-таки трудно понять, что в этот момент происходило у вас в голове. Вы явно хотите ехать в "Питтсбург", вы прекрасно знаете, что этой подписью вы от своего желания отказываетесь или, во всяком случае, сильно осложняете его осуществление. И вы подписываете контракт, судя по тому, что вы говорите, только из-за того, что Величкин вас достал?

- Не то чтобы достал. Я подписал, потому что хотел прекратить это давление и не желал, чтобы такое продолжалось каждый день. Мне надо было тренироваться, готовиться к сезону, а не спорить без конца.

-Но, скажите, разве нельзя было просто встать, сказать: "Я пас, разговор окончен" и выйти из комнаты?

- В общем-то, когда мы были у Рашникова, все было нормально. Мы вышли, минут десять посовещались, вернулись и объявили свое решение. Рашников прямо так и сказал: "Вопрос должен решиться именно сейчас, и ваше сегодняшнее решение будет окончательным". Ну мы его и приняли. Извинились, поблагодарили, но сказали, что мы хотим ехать.

Однако если Виктор Филиппович все понял, то Величкин значения слова "нет" просто не знает.

-В общем-то, вы так и не опровергли мое предположение: вы подписали контракт единственно для того, чтобы Величкин от вас отвязался. Это так или не так?

- Я не знаю, как это объяснить. Просто мне было очень тяжело, я не знал, сколько это будет продолжаться, и из разговора понял, что просто так они меня не отпустят. Я ведь еще до этого, когда шли разговоры о том, что за меня надо получить компенсацию, предлагал: "Давайте решим это как-то по-хорошему", а они отвечали: "По-хорошему не получится. Либо нам платят два миллиона, либо ты остаешься, либо - суды. Но суд мы выиграем, и ты вообще окажешься нигде".

А в ту ночь очень уж активно на меня давили. Я видел, как пытаются воздействовать на моих родителей, беспокоился о том, как с ними будут говорить, если все это продолжится. В общем, мне было ясно, что они готовы продолжать это очень долго.

-Хорошо, вы подписываете контракт в три часа ночи, чтобы закончить надоевший вам спор. Величкин уходит. Что происходит сразу же вслед за этим? О чем вы думали после его ухода.

- Думал о том, что я точно уеду. И был очень обижен. Когда они на следующее утро мне позвонили, я даже трубку поднимать не стал - не хотел с ними разговаривать. Они все это понимали, но делали вид, что все хорошо.

Геннадий Иванович ВЕЛ СЕБЯ НЕДОСТОЙНО

-В общем, вы обиделись и решили все равно уехать, назло всем.

- Не хочу говорить, что "назло".

-Давайте охарактеризуем по-другому. Например: "Ах вы со мной так? Тогда я - вот так".

- Нет, не надо. Я думаю, все меня поймут. Это мое решение, я его принял и просто не знал, как по-другому поступить. Ребята, я уверен, меня поддержат.

-На следующий день после подписания вами контракта "СЭ" вышел с шапкой: "Почему Малкин не радуется, а молчит?" То есть подозрения о том, что что-то не так, уже были, и на них наводил ваш отказ от каких-либо комментариев. Почему вы не общались с прессой?

- Просто не хотел обманывать людей. Ведь наверняка были бы вопросы о предстоящем сезоне, о том, почему я выбрал суперлигу. Мне нужно было бы ответить: "Да, все отлично, я остаюсь в Магнитогорске, проведу сезон здесь". А я точно знал, что все равно уеду.

-Знали вы это в тот момент, когда ставили подпись?

- Да.

-Но, зная все это, почему вы не пришли к Величкину на следующий день, не сказали, что он поступил с вами нечестно, и не положили ему на стол двухнедельное уведомление?

- Потому что я видел, что Величкин сделал с первым таким уведомлением. Он его просто выкинул и сказал: "Для меня никаких подобных бумаг не существует". Мне кажется, что я даже не смог бы это сделать... Я не знаю... Мне трудно объяснить, но пойти к нему с бумагами для меня было очень тяжело.

-Евгений, что все это значит? Ваши объяснения трудно понять. Вы что, опасаетесь этого человека? Это какой-то неосознанный страх?

- Я не опасаюсь... Просто на протяжении трех лет этот клуб сделал для меня и моих родителей очень много, и Величкин тоже. Когда возникали проблемы, а их было много, он всегда помогал. Я многим ему обязан.

-Понятно: вам трудно было преодолеть не страх, а чувство ответственности. Но ведь, наверное, было бы куда достойнее вытерпеть все это и честно сказать: "Нет". А не убегать у Величкина из-за спины. Вы так не считаете?

- Конечно, сейчас можно тут сидеть, все переосмысливать, смотреть с другой стороны... Тогда, конечно, - да, все могло получиться гораздо лучше...

-Я понимаю, что того, что сделано, уже не вернешь. Тем не менее Величкин никуда не делся. Существуют также и Рашников, и болельщики "Металлурга". Им всем, наверное, хотелось бы узнать, сожалеете ли вы о том, что произошло.

- Сожалею, конечно, но... Что тут сказать.

-Считаете ли вы, что в этой ситуации могли бы вести себя по-другому?

- Считаю, конечно, но хочу повторить, что Геннадий Иванович в первую очередь вел себя очень недостойно и неправильно.

-Евгений, лично мне понятно, что вам было очень тяжело. Однако не мне вам объяснять, какие у "Металлурга" болельщики и какие чувства они питают лично к вам. И многие из них наверняка совершенно нерационально, не думая о правовых деталях и всем остальном, а просто в душе чувствуют себя преданными вами.

- Я понимаю это и очень надеюсь, со временем они поймут, что я не хотел их обижать...

-Но зачем "со временем"? Представьте, что вы сейчас говорите с простым болельщиком "Металлурга". Объясните, почему он не должен быть обижен.

- Понимаете, я еще в том году честно всем говорил, что уеду в "Питтсбург", что это мой последний сезон. Я и после плей-офф это повторил - сказал, что это моя мечта, которую я хочу претворить в реальность. Болельщики об этом наверняка читали и знают, чего я все это время хотел. Это не имеет никакого отношения к Магнитогорску. К "Металлургу" у меня всегда были и будут только самые теплые чувства. Я всегда буду гордиться тем, что вырос в такой команде. Я очень надеюсь, что они это понимают или поймут, когда все встанет на свои места. Я никого не обманывал, я всегда говорил, что хочу играть в НХЛ в этом году. И ребята меня поддерживают и все понимают.

-Вы уже говорили с кем-то из игроков "Металлурга"?

- Я говорил с Женькой Варламовым. Атюшов звонил, Пестунов тоже. Все они меня поддерживают, говорят, чтобы я делал, как считаю нужным.

НЕБОЛЬШОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ С ДЕТЕКТИВОМ

Рассказ о том, как именно Малкин покинул "Металлург", не столь принципиален, как мотивация и обстоятельства, побудившие его к этому шагу. Тем не менее сам по себе он довольно интересен. Так что предоставлю вам и его, чтобы удовлетворить любителей всех жанров: мысли-чувства - отдельно, драки-погони - отдельно. Тут главное слово предоставляется агенту Малкина, Джей. Пи. Бэрри, реализовавшему желание клиента.

-Евгений, непосредственно перед этой историей вы сменили агентов, причем во второй раз за три месяца, и вернулись к Бэрри и Бриссону...

- Давайте не будем об этом говорить. Без комментариев.

-Ладно. Но на момент подписания контракта ваш паспорт все еще должен был находиться у бывшего агента Сергея Исакова. Вы могли его беспрепятственно получить?

- Паспорт действительно был поначалу у Исакова, потому что он оформлял мне канадскую визу. Но потом он передал его Величкину.

-Потом - это когда?

- Как раз когда все это происходило. То есть числа восьмого или девятого августа (см. путаницу с числами выше. - Прим. С.М.). Я думаю, Величкин получил мой паспорт сразу же после подписания контракта.

-Вопрос к Джей. Пи. Бэрри. Как развивались события, с вашей точки зрения? Что, например, произошло на следующий день после подписания Евгением контракта?

Бэрри: - Я советовал Евгению проявить силу воли и контракт не подписывать. Евгений, со своей стороны, очень хотел встретиться с Величкиным, чтобы объяснить все с глазу на глаз. Наверное, он наивно полагал, что с десятого или пятнадцатого раза в "Металлурге" наконец поймут, что силой его не удержишь.

Все кончилось тем, что контракт он подписал. Позвонил мне и разъяснил обстоятельства, при которых это произошло. Я, конечно же, не обрадовался, когда узнал, под каким прессингом его согласие было добыто. И уж конечно, не мне было его критиковать за то, что случилось. Да и бесполезно. Что сделано, то сделано.

-Кому принадлежала идея разрыва контракта?

- Я сказал Евгению: "Если ты хочешь ехать в "Питтсбург", то тебе придется подать заявление для того, чтобы расторгнуть контракт. Как юрист, я не считаю, что он действителен, но на всякий случай это надо сделать".

-Почему вы не считали, что он действителен?

- По американским законам человек не обязан соблюдать условия контракта, который был навязан ему посредством психологического давления. "Психологическое давление" можно толковать по-разному, но в данном случае, учитывая то, какие отношения были у Евгения с этими людьми, на мой взгляд, наличие давления очевидно. Однако даже в этом случае было бы правильно еще раз декларировать свое желание расторгнуть договор.

-Как и почему родилась идея сделать это за пределами России?

- Мы решили, что не нужно давать этой истории повторяться до бесконечности, и поэтому расторгнуть договор лучше, предварительно уйдя из команды. Евгений сказал, что лучше всего будет сделать это в Финляндии, потому что для этой поездки ему вернут паспорт. Тогда я связался с американским посольством в Хельсинки и начал процесс получения визы для Евгения.

-Вы позаботились и о квартире, не так ли?

- Да, мы сняли квартиру и обзавелись финскими помощниками, которые все скоординировали. Когда Евгений прошел таможенный контроль, он сразу нас увидел и подошел к нам.

-Величкин это видел?

- Не думаю. Команда как раз проходила тогда паспортный контроль, забирала багаж - такие ситуации всегда немного хаотичны, за всеми усмотреть трудно. Евгений подошел к нам, мы отвели его в сторону, спустились по эскалаторам и вышли к заранее припаркованному микроавтобусу, который отвез нас на квартиру.

- Это какой-то Джеймс Бонд...

- Скажем так: наши финские друзья сработали очень эффективно.

-Насколько трудно было получить американскую визу?

- Этот процесс всегда сложен. Мы заполнили все анкеты, проверили их по нескольку раз, были на собеседовании в посольстве, предоставили кое-какую запрошенную посольством дополнительную информацию - это все заняло два дня. Потом мы сидели и ждали, когда нам позвонят и скажут, что виза готова. Позвонили нам на третий день.

-Два дня - невероятно короткий срок для получения американской визы.

- Большая часть работы была сделана заранее. По существу, оставалось лишь пройти собеседование в Хельсинки.

МИЛЛИОН ОТ БЭТТМЕНА

-Общались ли вы с Геннадием Ушаковым, вашим сотрудником в России?

- В последний раз мы разговаривали с Геннадием около недели назад.

-Он знал о ваших планах?

- Нет, мы не втягивали его в это дело. Он живет и работает в России, и атмосфера для работы агента там и так непростая. Мы не хотели осложнять ему жизнь. Как только Евгений выразил мне свое желание, я решил, что справлюсь сам.

-Известно, что в этом году, во время обсуждения договора между НХЛ и ФХР, "Металлургу" был предложен миллион долларов персонально за Малкина. Что вам известно об этом?

- Первым делом хочу сказать, что мы, как агенты, не были участниками этих переговоров. Наше дело - игроки. Так что мы узнаем такие вещи от кого-то другого. Но в общем и целом ситуация была такова, что, не имея договора, НХЛ могла сделать особое предложение за какого-то игрока. Я слышал, что разговоры об исключениях для определенных игроков были. Но не знаю точно, говорилось ли там персонально о Малкине или вообще о первых пяти выборах драфта.

-В данном случае информация такова. НХЛ обязана платить штраф за каждого европейского игрока, приехавшего за океан, но попавшего в фарм-клуб. Бэттмен предлагал собрать воедино все штрафы за российских фарм-клубовцев, приплюсовать их к двумстам тысячам долларов стандартной компенсации, добавить, сколько надо, до круглого миллиона и отдать "Металлургу" за Малкина.

- Нам известно много возможных вариантов, в том числе и такой. Этот - один из наиболее креативных. Он, кстати, вполне законный, как и остальные. С уверенностью скажу, что такой вариант был весьма и весьма вероятен.

-Знаете ли вы, почему Величкин от него отказался?

- Из разных источников нам стало известно, что в России есть три команды, которые последовательно отвергают все предложения НХЛ. Это Ярославль, Казань и Магнитогорск. Насколько мне известно, их не устраивали суммы. То есть одного миллиона долларов было просто мало.

-Вас сейчас, скорее всего, ждет судебное разбирательство. Похоже, что вы были давно к этому готовы. Не могли бы сказать, как именно вы собираетесь построить вашу аргументацию в суде?

- Сначала нам надо разработать стратегию. В ситуациях с контрактными тяжбами сторона работника часто должна реагировать на действия стороны работодателя. Так что было бы неплохо сначала посмотреть на то, чего именно и каким образом собирается добиваться "Металлург". Собираются ли они, например, доказывать, что в данном случае российский трудовой кодекс не применим. Мы, кстати, уверены, что именно применим.

-Считаете ли вы, что эта история как-то повлияет на подписание договора с ФХР? И если да, то как?

- Надеюсь, что теперь всем будет ясно, что, с одной стороны, нельзя запрещать молодым игрокам реализовывать свои мечты, а с другой - НХЛ должна платить за них справедливую компенсацию. Очень надеюсь, что обе стороны найдут какой-то компромисс. Никто в НХЛ не считает, что игроков надо брать бесплатно. Просто нет пока согласия в специфике оплаты. Платить ли больше денег за звезд и меньше за игроков, взятых в последних раундах, например. Сегодняшняя система всех уравнивает: вы недобираете на звездах, но получаете больше за других. Это не всем нравится.

"ПУСТЬ "МЕТАЛЛУРГУ" ЗАПЛАТЯТ КОМПЕНСАЦИЮ"

-Евгений, с момента подписания контракта с "Магниткой" прошло почти две недели. Вы провели некоторое время в Финляндии и еще пару дней в Штатах. Что сейчас у вас на душе? Что вы чувствуете?

Малкин: - Сейчас я уже успокоился. Почитал в вашей газете интервью Быкова и Третьяка, понял, что эти люди меня не осуждают. Так что нервы улеглись. Только что я начал тренироваться. Агенты мне помогают освоиться. В общем, все в порядке.

-Это о нервах. А как насчет эмоций? Существуют такие вещи, как радость, разочарование, чувство вины...

- Радости и вины точно нет. А вот небольшое разочарование в том, что все вышло не лучшим образом, есть. Но, как говорится, все, что ни делается, - к лучшему.

-Считаете ли вы сейчас возможным возвращение в сборную? Может быть, воспользуетесь случаем и что-нибудь скажете Вячеславу Быкову?

- Если меня вызовут, я с удовольствием приеду. Я жду этого вызова, тем более что чемпионат мира будет в Москве. У нас есть огромный шанс его выиграть, и я со своей стороны приложу все усилия, чтобы так оно и произошло.

-Какая концовка этой истории для вас сейчас была бы наилучшей? За исключением, естественно, блестящего сезона в "Питтсбурге" и сотни голов.

- Чтобы "Питтсбург" понял обстановку и выписал "Металлургу" справедливую компенсацию. Не знаю уж какую, но надеюсь, что они между собой как-то договорятся. И, конечно, чтобы болельщики меня поняли. И простили.