Газета Спорт-Экспресс от 7 марта 1998 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

Павел БУРЕ

В НАГАНО МНЕ ПОНАЧАЛУ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО Я ПРИЕХАЛ НЕ НА ОЛИМПИАДУ, А НА СПАРТАКИАДУ НАРОДОВ СССР

Пять голов российского форварда в полуфинальном матче с Финляндией сделали Павла Буре главной фигурой Игр в Нагано еще до их завершения и несмотря на то, что Россия проиграла свой главный матч - финальный. А через несколько дней, когда большинство олимпийцев России продолжали жить Олимпиадой и получали в Кремле государственные награды из рук президента страны, для хоккеистов НХЛ уже началась обычная работа за океаном. В том числе и для Буре. О том, что его наградили Орденом Почета, Павел узнал по телефону - я разыскала его в Лос-Анджелесе.

- Очень жаль, что я не смог приехать, - сказал Буре. - И очень рад вашему звонку. Спасибо за поздравления.

На весь разговор у нас было не больше 20 минут: Павел вместе с командой должен был отправляться на предматчевую тренировку.

-Успели отойти от Игр?

- Как ни странно, да. Мы сразу включились в рабочий режим. Тем более что "Ванкувер" сейчас отчаянно бьется за то, чтобы выйти в плей-офф, и, соответственно, каждый матч - предельно напряженный и ответственный.

-Давайте вернемся к событиям в Нагано. Для вас это были первые Игры. Чем они запомнились?

- Я очень ждал их начала. Ведь даже когда я был совсем маленьким, жизнь всей семьи была подчинена спортивной жизни отца. И я очень рано стал воспринимать Олимпиады как что-то очень важное и совершенно несравнимое ни с какими другими соревнованиями. В НХЛ разговоры о предстоящих Играх тоже велись постоянно. И этот ажиотаж просто не мог не захватить всех, кто должен был выступать в Нагано, и даже тех, кто имел совсем слабый шанс попасть в олимпийские сборные.

-Каковы были ваши впечатления от первой встречи со сборной?

- Очень приятные. Я сразу почувствовал, что все ребята настроены очень серьезно, хотя об этом никто особо не говорил. И еще меня поразило ощущение, которое тоже возникло сразу: все мы - действительно единая команда.

-Сыгрываться было тяжело?

- Не сказал бы. Думаю, нам очень помогло то, что все игроки к началу Игр набрали очень хорошую форму. Вместе с психологическим настроем это создало состояние, когда все ощущения предельно обостряются. Я прекрасно чувствовал партнеров, с полувзгляда угадывал, какими будут их дальнейшие действия. Особенно - в игре с финнами.

-Многие склонны считать, что России достались очень удачные соперники в предварительной части хоккейного турнира. Вы в Нагано делили команды, с которыми приходилось играть, на сильные и слабые?

- Нет. Просто в каждом матче были совершенно определенные задачи. Естественно, все понимали, что игра со сборной Казахстана будет несколько легче любой другой. Но как бы это объяснить... Мне кажется, никто не думал о результате. О том, каким может быть счет. В хоккее это вообще неблагодарное дело. И не могу сказать, что мы старались играть. Мы просто играли. И чувствовали, что с каждой минутой набираем ход, форму, фарт - все, что только можно. Испытывать это было фантастически здорово!

-В таком случае, с какого момента вы почувствовали, что Игры - это очень тяжело и серьезно?

- Не знаю. Несколько дней у меня вообще было очень странное ощущение: как будто я играю на Спартакиаде народов СССР. Все говорят по-русски, все рады друг друга видеть. Например, с Михаилом Бородулиным из сборной Казахстана я играл еще за юношескую сборную. С Андреем Скабелкой из Белоруссии мы, можно сказать, вместе выросли: вместе учились, вместе тренировались в ЦСКА. Когда я уехал в НХЛ, мне и в голову не могло прийти, что мы будем играть друг против друга, да еще за разные страны. Вы не обратили внимания в Нагано на то, что после игр все наши, то есть бывшие наши, начинали фотографироваться вместе прямо на льду? Иностранцы просто не могли понять, в чем дело: вроде соперники, только что друг с другом рубились, а теперь вдруг обниматься перед камерами начинают. Все это тоже было здорово.

-Что для вас значило звание капитана олимпийской сборной?

- Очень многое. Скажу честно, не знал, как буду себя чувствовать в этой роли - все-таки в сборной немало и более опытных, и более взрослых игроков, нежели я. Но после первого же командного собрания я вдруг понял, что мне очень комфортно. Что это - моя команда, за которую я готов нести ответственность.

-Вам часто приходилось говорить "моя команда" о "Ванкувер Кэнакс"?

- Это совсем другое. В НХЛ хоккей - прежде всего работа, которая приносит деньги. Об этом нельзя не думать, потому что любая удача или неудача, травма или болезнь - это приобретенные или потерянные деньги. И судят о человеке в первую очередь по тому, какой у него контракт. В Нагано деньги не были темой для обсуждения вообще. О них действительно не думал никто - я понял это сразу. Я сам был потрясен тем, как здорово, оказывается, не думать об очках, передачах, считать, кто сколько сыграл, кто сколько забил. Может быть, впервые в жизни я понял, что честь страны - это не просто громкие слова. А то, ради чего действительно не жалко отдать все, на что способен. В этом отношении Игры - уникальная вещь. Люди совершают невероятное вовсе не для того, чтобы обратить на себя внимание. Просто по-другому не могут.

-У вас было время на то, чтобы встречаться с представителями других видов спорта, смотреть соревнования?

Практически нет. Слишком напряженным был график тренировок и игр. А потом нам нравилось все время быть вместе. Даже не приходило в голову куда-то отправиться в одиночку.

-Вы впервые играли в одной команде с младшим братом. Какие ощущения это вызывало?

- Очень гордился тем, что Валерка достойно выглядит. Особенно, когда в очень тяжелом для нас матче с чехами, в котором мы проигрывали - 0:1, он забил гол. В НХЛ игроки четвертой пятерки обычно проводят на льду не очень много времени. В Нагано же Юрзинов построил игру так, что все работали предельно активно. Кривокрасов, Немчинов, которые играли с братом в пятерке, очень много сделали для команды.

-Юрзинов, с вашей точки зрения, - легкий по характеру человек или тяжелый?

- Он очень хороший тренер. Я не могу разложить это понятие по полочкам. Думаю, во многом благодаря Юрзинову в команде с первого же дня возникла абсолютная психологическая совместимость. Мы каждый день собирались вместе, много разговаривали, и ни одно из этих собраний не было дежурным. А ведь, наверное, не так просто найти слова, чтобы настроить команду на столь тяжелую борьбу. Юрзинову это удалось.

-Какие его слова произвели на вас наиболее сильное впечатление?

- Конкретных фраз я не вспомню. Да и дело было не в словах. Просто по тому, как говорил Юрзинов, мы все понимали, насколько искренне он переживает за всех нас. И очень боялись разочаровать его или подвести.

-Видимо, он тоже говорил какие-то высокие слова?

- Так ведь все зависит от того, насколько сам ты понимаешь их смысл. Можно сказать, что мы бились за честь страны, и это прозвучит высокой фразой. А ведь на самом деле все гораздо проще. Честь страны - это твои собственные честь и достоинство в глазах тех, кто тебе дорог и кто смотрит на тебя со стороны. Мама, отец, близкие люди, девушка, которая нравится, жена, дети...

-Во время какой-то из игр я заметила, как вам прикладывают лед к руке. Получили травму?

- Ерунда, просто ушиб кисть. Отделался синяком.

-Я все думаю и не знаю, как подвести разговор к самой неудачной для вас игре - финальной.

- А что подводить? Проиграли. Все было честно.

-Как вы расценили тот единственный гол, который наверняка вспоминался вам не один раз, - как случайную удачу чехов или же наша команда на какой-то момент потеряла бдительность?

- Не оказал бы, что кто-то виноват в том, что мы не выиграли. Гол, естественно, был страшно обидным - шайба отскочила рикошетом и оказалась в сетке. Шталенков стоял прекрасно. Но игра есть игра - от таких голов не застрахован никто. Я не могу передать словами, что испытал, когда матч закончился. Это было даже не расстройство, а какое-то оцепенение. Понимал я при этом только одно: что должен как можно быстрее забыть эту игру, выкинуть ее из головы.

-Получилось?

- Как ни странно, да. В этом отношении нам, наверное, повезло: как только все вернулись в свои НХЛовские клубы, продолжать думать об Играх было просто некогда.

-В Америке и Канаде тему Олимпиады начали обсуждать за много месяцев до Нагано. А какая реакция была потом?

- Говорят, в Канаде просто был траур. Но я этого не видел и не чувствовал. Сейчас же такое ощущение, будто Игры были очень-очень давно. В газетах пишут только о предстоящем розыгрыше Кубка Стэнли.

-Вы могли бы коротко охарактеризовать свое теперешнее состояние?

- Устал. Вроде все получается, как обычно, но чуть тяжелее настраивать себя на игры, чуть быстрее устаю на тренировках, чуть дольше восстанавливаюсь. Надеюсь, что это - временное явление.

-После своего возвращения вы разговаривали об Играх с Марком Мессье?

- Нет. Мне кажется, что ему не очень приятна эта тема.

-А вам не было хоть на секунду жалко в Нагано ваших американских и канадских коллег?

- Вот об этом я думал меньше всего.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ