«Еще в начале сезона выгоняли как «неперспективного». Кулижников — о лучшем результате за три года

Чемпионат России. Мужчины, 1000 м
1. Павел Кулижников — 1.08,96
2. Виктор Муштаков — 1.09,56
3. Михаил Казелин — 1.09,57

В Коломне проходит чемпионат России по конькобежному спорту на отдельных дистанциях, где 31-летний Павел Кулижников одержал победу на дистанции 1000 метров. В разговоре с «СЭ» многократный чемпион и рекордсмен мира рассказал о подготовке в нестандартных условиях, внутренних проблемах в команде и о том, что помогло ему после длительного перерыва показать высокий результат.

Я был за тренера — считаю, у меня все получилось

— На Олимпиаде в Пекине ты пробежал тысячу метров за 1.08,87. После этого больше трех лет не удавалось разменять 1.09,00. Где сейчас нашел силы и скорость?

— Не то чтобы не удавалось — были причины, проблемы с психическим здоровьем. Сейчас ситуация, которая возникла из-за отстранения нашего тренера Дмитрия Дорофеева, подтолкнула к упорной работе. Чтобы доказать самому себе: возможно тренироваться без тренера, при этом помогать ребятам и выигрывать с неплохими секундами. Это для того льда, который сейчас в Коломне.

— Лед не идеальный?

— Атмосферное давление высоковато. Если бы пошел дождь или снег, давление упало — результат был бы лучше.

— Твой вчерашний бег на 500 метров, где ты стал третьим, многие отметили как крайне мотивированный.

— Конечно, это главный старт сезона. Если взять всю нашу подноготную, все трения... Мне надо было выигрывать, из-за этого я был, конечно, мотивирован. Меня еще в начале сезона выгоняли как «неперспективного». Сейчас видно, кто у нас неперспективный, правильно?

Кулижников и Мурашов ушли от своего тренера. Бурные события в конькобежной сборной

— Сложно представить, что в отношении тебя кто-то употребляет слово «неперспективный».

— Да, это смешно. Но кто-то же так говорит. И даже в интервью рассказывает, какие мы слабые, что мы не лидеры. В итоге Руслан Мурашов — первый на 500 метров, сегодня я — первый на тысяче. Вопросы?

— Как вы готовились? Все-таки, оставшись без тренера, каждый немного индивидуализировал подготовку. Но спринтерам нужны совместные скоростные работы. Удавалось договариваться?

— Руслан — уникальный спортсмен. Он один тренировался весь сезон, абсолютно один. Даже к нам ни разу не подключился. Просто доказал... Мы сами на его примере увидели, как можно найти мотивацию и побеждать. «Пятисотку» он выиграл, на тысячу где-то не хватило. Опять же, тренируйся он с нами, может, и тысяча была бы лучше. Это сугубо мое мнение. А тренировались в основном втроем: я, Никита Базюк и Витя Муштаков — без тренера. Я был за него. Считаю, у меня все получилось.

Никита Базюк, Руслан Мурашов, Павел Кулижников.

Фото Союз конькобежцев России

Было много грязи, но я промолчу

— Давай пройдемся по остальным ребятам.

— Если вкратце: Никита все сделал на 500 метрах, став вторым, и, мне кажется, ему этого хватило. На дистанции 1000 метров он не особо старался. Такое бывает, он еще неопытный спортсмен, его можно понять. Будем над этим работать. Витя собрался. Сделал все по-своему, конечно, у него есть свои внутренние проблемы. Но он отбежал тысячу и стал вторым.

— Вите позавчера исполнилось 29, а мы все еще воспринимаем его как молодого спортсмена.

— Он и есть молодой — внутри молодой. У него все нормально, он еще может бегать — вон его разгон посмотрите. Если бы он не перенастраивал коньки, бежал бы быстрее. У него все получается очень хорошо.

— Ситуация с отсутствием тренера сняла стресс или добавила?

— Думаю, будет некрасиво рассказывать все, что происходило. Было много грязи, но я промолчу. Много неприятного: стычки, конфликты. Все это накладывается на ментальное состояние. Ты грузишься, думаешь об этом. Переманивания, разговоры за спиной, как будто я всех использую... Послушать — так выходит, что я очень плохой.

— Сейчас это ушло?

— Не ушло. Это будет все время теперь. Люди выходят за пределы катка после тренировки, а их там уже ждут и настраивают против меня. Этот гнойник будет продолжаться, пока его полностью не убрать.

— Ты видишь себя в роли тренера спринтерской группы сборной?

— В чем-то — да. Но что-то меня не устраивает — какие-то условия. Или, может быть, я не хочу просто быть этим человеком. Но всегда остается вариант. Если я начну этим заниматься, то буду выкладываться на сто процентов, как и в спорте. Пока сборной России не хватает тренера.

«Может, мне еще детородный орган отрезать?» Кулижников — о нейтральном статусе

— Если бы к тебе подошли весной с предложением: «Паша, вот такие деньги и условия, но придется сильно сократить карьеру или ее закончить»?

— Да. Но, опять же, можно придумать что-то, сохранив роль играющего тренера. Я могу еще очень долго помогать спортсменам на льду. И это эффективнее, чем человек, который просто называет тебе скорость круга и кричит. Правильно? Быть спарринг-партнером и тренером я, наверное, готов. Сейчас я могу очень хорошо помочь людям, находясь на льду и являясь тренером.

— Ты чувствуешь в себе педагогическое начало?

— Я вообще по психологии отличаюсь от других, совершенно. Но, мне кажется, могу найти подход к любому.

— Частая проблема тренеров — отсутствие взаимопонимания. Кажется, что спортсмен не слышит, и это приводит к конфликтам.

— Да, все бывает, и со мной такое может быть. Никто от этого не застрахован, это нормально. Главное — выйти из этого достойно.

— Следил за Кубком мира?

— Я смотрел, когда мой мировой рекорд почти побили. Интересно было. Мне прислали ссылку, сказали: «Там погода нереальная, в Солт-Лейке дождь, низкое давление. Сейчас твой рекорд падет». Думаю: ну, гляну. В итоге рекорд устоял.

— Что чувствовал, когда лидеры мирового спринта выходили на старт в Солт-Лейке?

— Я уже морально подготовился к тому, что коньки шагнули дальше. Переживал, конечно, что уж скрывать. Было интересно. Им повезло с идеальными условиями, низким давлением. Девочки с мирового рекорда три десятых сбросили. А я-то бежал в обычную погоду. Уже решил, что все — рекорд побьют, но пока пусть потренируются. Они еще не готовы.

— Сезон продолжается. В Иркутске — чемпионат страны по спринтерскому многоборью. Ты будешь бежать?

— Да, бегу.