Александр Тукманов: "Возможно, людям, срывающим матчи, кто-то платит"

Президент московского "Торпедо" рассказал "СЭ" о том, кого считает виновными в срыве футбольных матчей, есть ли у клуба перспективы стать собственником стадиона на Восточной и когда он рассчитывает вернуть черно-белых в премьер-лигу

Александр МАРТАНОВ
из Москвы

- Насколько нормализовались отношения клуба и команды с болельщиками? - вопрос к Тукманову, с которым мы встретились в столичном "Экспоцентре", где вчера в 13-й раз открылась выставка Football Market.

- Между клубом и командой никогда никаких разночтений не было. Что касается болельщиков, то большая их часть - нормальные, адекватные люди. Но есть молодежь, которая приходит на стадион выплеснуть эмоции. Может, не всегда отдает себе отчет в том, что делает, чего хочет. Возможно, чего-то не понимает или не знает. А есть еще и группа, которая приходит, чтобы сорвать праздник футбола. Вот она-то и действует в ущерб клубу. На тех встречах, что мы проводим с болельщиками, они сами говорят: мол, мы этих людей не поддерживаем, но пока у нас не получается противостоять им. Ведь, как правило, они скрываются за какими-то псевдонимами в интернете, ходят в капюшонах, прячут лица. Это не болельщики. Мы не раз видели их на матчах вроде "Динамо" - "Зенит". Думаю, они кочуют со стадиона на стадион, преследуя какие-то свои цели. Может быть, их действия кем-то проплачены - не знаю, кем именно. Но твердо убежден: это не болельщики клуба, который играет сегодня на стадионе.

- Кубковый матч "Торпедо" с "Динамо", вы считаете, тоже сорвали не торпедовские фанаты?

- Они сидели на секторе "Запад 5", известном не агрессией, а, скажем так, креативностью. У них есть хорошие кричалки, они переживают, болеют, но среди них могли затесаться и те, кто спровоцировал ситуацию. Да они и сами говорили нам после матча, что там были незнакомые им люди. Верить этому или нет, пока не решил. С другой стороны, если ты ходишь на каждый матч, то уже знаешь всех соседей по трибуне. И вдруг появляются субъекты, скрывающиеся за масками и капюшонами. Этого нельзя не заметить. Люди пришли сорвать игру. И боятся наказания.

- И еще что-то выкрикивают в ваш адрес.

- Совершенно верно. Потому что я не приемлю такого боления, не понимаю его. Им моя реакция не нравится. Но она - ответ на их поведение. Когда они начинают кричать в адрес якобы любимой команды: мол, мы - "Торпедо", а вы, футболисты, дерьмо - как это можно нормально принимать?

- Отчасти их раздражение, видимо, можно объяснить тем, что "Торпедо" по-прежнему в первом дивизионе и в текущем сезоне шансов подняться не имеет…

- То, что "Торпедо" играет в первом дивизионе, объективная реальность. Мы, напомню, взяли команду, когда она была дивизионом ниже, но в силу организационных обстоятельств и вовсе стартовали с любительской лиги. Поднялись во вторую, потом - в первую. Комплектуем команду, подбираем тренеров, которые способны решать задачу, поставленную акционерами. А задача одна - вернуться в премьер-лигу. Да, может, сейчас у нас не хватает ресурсов. Административного, финансовых. Возможно, где-то в организации недорабатываем. Но мы прекрасно понимаем, что "Торпедо" - команда не первого дивизиона, а исключительно премьер-лиги. У нас за спиной отличная история, там есть чемпионы Европы, Олимпийских игр. Мы настоящее "Торпедо" не забываем!

Напомню и о том, что, когда мы подхватили команду, школа была распущена. Сегодня же совместно со спорткомитетом Москвы ее восстановили. Уже пошли первые ростки. Два-три человека регулярно принимают участие в тренировочном процессе старшего возраста, пару наших воспитанников включаем в заявку. И с приходом на пост главного тренера Бориса Петровича Игнатьева мы эту работу расширим и будем постоянно держать в поле зрения нашу молодежь. Тем более, что у нас сейчас нет такого бюджета, чтобы покупать дорогих футболистов.

- Какие-то успехи в поисках серьезных спонсоров есть?

- Сегодня все рассматривают инвестиции в спорт как некий авансовый платеж, который позже вернется деньгами другого уровня. В это же уперлись и наши переговоры со Сбербанком. Ему не очень интересен был футбольный клуб как таковой - привлекала территория стадиона. Теперь правительством Москвы принята концепция развития этой территории, что делает возможным приход туда серьезных инвесторов. На одной из последних встреч с руководством ЗИЛа я получил гарантии, что приход инвесторов увязывается с развитием футбольного клуба. Пока же финансирование команды идет за счет средств акционеров. Это частный капитал и вложения завода.

- А увеличение финансирования намечается?

- В конце декабря планируем рассмотреть бюджет. На остаток текущего сезона он не изменится, поскольку был утвержден заранее, а вот на чемпионат-2013/14 мы с Борисом Петровичем (Игнатьевым. - Прим. "СЭ") предложения подготовим.

- Стадион клубу по-прежнему не принадлежит?

- Нет, он принадлежит структурам Михаила Прохорова. Мы его арендуем.

- Положение дел может измениться?

- Переговоры велись - примерно год назад. С помощью наших партнеров сделали Михаилу Дмитриевичу предложение по поводу территории, но в цене не сошлись.

- Возвращение к этой теме возможно?

- Да. Надо только понять, насколько к этому готовы владельцы стадиона.

- Ходили разговоры, что рядом с нынешней ареной, чуть ближе к Москве-реке, возведут новую. Насколько это близко к действительности?

- Тут до смешного доходит. Как только в Южном административном округе Москвы, где находятся стадион и команда, завели речь о той части, которую прежде занимала нефтебаза, выяснилось: она принадлежит "Газпромнефти". Воспользовавшись правом арендатора и законом, действующим на территории Москвы, компания выкупила землю, где находились принадлежащие ей объекты. Мы вступили в переговоры о совместном партнерстве, чтобы освоить территорию ради совместного строительства спортивного комплекса. В случае их успешного завершения город готов рассмотреть вопрос о присоединении еще одного участка. Тогда и можно будет говорить о новом стадионе.

- Сколько времени вы себе отвели на то, чтобы вернуться в премьер-лигу?

- Не все зависит от меня. Но я прекрасно понимаю: на это требуется от двух до четырех лет.