«За рекордами теперь точно не гонюсь»: Мария Шорец — о жизни после лейкоза и новых ценностях
Мария Шорец — профессиональная спортсменка, которая в свое время была одной из лучших триатлонисток в России. В 2016 году девушка участвовала в Олимпиаде в Бразилии, где заняла 25-е место — второй результат в российской команде. Немногим позже выиграла чемпионат мира по акватлону. Кто знает, сколько еще достижений и рекордов было бы у Марии, если бы в начале 2018 года ей не поставили страшный диагноз — лейкоз.
Сильная духом спортсменка победила болезнь. Однако строить свою карьеру не продолжила. Теперь она помогает другим атлетам добиваться успехов в спорте, а пациентам с лейкозом — не опускать руки в борьбе с диагнозом. Мария Шорец рассказала «СЭ» о том, как сложилась ее жизнь после ремиссии: о тренерстве, деятельности в благотворительном фонде и новых ценностях.
«Лейкоз — это гораздо тяжелее, чем любой профессиональный спорт»
В январе 2018 года мне диагностировали острый монобластный лейкоз. Когда прошло полгода с начала болезни и меня спрашивали: «Как ты вообще все это переживаешь, как вообще возможно это выдержать?» — я воспринимала это как довольно странные вопросы, потому что когда человек болеет, он уже находится в процессе лечения — это становится неотъемлемой частью его жизни. Болезнь от первого лица переносится гораздо легче, чем представляется каким-то сторонним людям. Тем, кто уже лечится, некуда деваться — ни из больницы, ни с курса химиотерапии.
Я понимала и ощущала, что лейкоз — это гораздо тяжелее, чем любой профессиональный спорт. И на мое счастье у меня не было такой мысли, что что-то пойдет не так. Я знала, что будет тяжело, что неизбежно появятся побочные эффекты от химиотерапии. С самого детства у меня была тяга к победе в спорте. Она помогла не опустить руки и во время борьбы с лейкозом.
Спустя годы после ремиссии мне бывает страшно, когда появляются странные симптомы, и я заболеваю. Особенно сильно нервничаю, когда сдаю кровь, а в результатах упали те показатели, которые значительно выбились из нормы из-за пережитой болезни. В этом году я стараюсь тщательнее следить за организмом, наконец-то до меня дошло, что это надо делать. А прошло уже 7 лет после трансплантации костного мозга.
Все погони за рекордами, обязательные тренировки, планы — это все лишь капля в море под названием «жизнь». Самое главное, что у нас есть, — это здоровье. Наверное, понимают это только те люди, которые столкнулись когда-то с серьезными заболеваниями. Иногда, слушая других, как они жалуются на тяжелую физическую нагрузку на тренировках, я думаю: «Вообще, конечно, мало чего вы понимаете».
«Здоровье больше не позволяет достигать больших результатов»
Я отошла от профессионального спорта. За рекордами теперь точно не гонюсь. Здоровье больше не позволяет достигать больших результатов, где нужно терпеть, где нужно стараться. Уже не получается тренироваться по четкому графику. Выйти и пробежать, например, забег 10 километров по 6 мин/км — для меня это уже тяжело. Поэтому не вижу особого смысла в участии в каких-то забегах, где нужно бороться. И душа моя этого совсем не просит.
Я иногда думаю о прошлом и вспоминаю, как круто быть в хорошей физической форме. И конечно, есть ностальгия по временам, когда я могла бежать кросс по 4 мин/км и без одышки. Но надо реалистичнее смотреть на вещи: вряд ли когда-то вообще снова так смогу. Если получится бежать даже по 5,30 мин/км — для меня это будет огромная победа. Хорошей физической формы у меня, к сожалению, больше нет.
В 2020 году я активно вошла в любительское движение, у меня была четкая нацеленность на результат. Я принимала участие в велосипедных любительских соревнованиях, где едешь на пределе вообще своих текущих возможностей, участвовала в спринтерском триатлоне. И тогда я делала это на полную катушку, мне очень хотелось почувствовать то, что я ощущала раньше. Скорости сильно не дотягивали, но само ощущение себя на дистанции и понимание, что могу выкладываться на максимум и терпеть, вызывали гордость. Я стремилась доказать самой себе и окружающим людям, спортсменам, которые со мной на одних соревнованиях выступали, что я еще не потерянный человек для спорта. Тот год вымотал меня физически. Я осознала, что чем больше изнуряюсь спортивными нагрузками, тем чаще болею. Мой пыл утих.
Сейчас я стараюсь заниматься по 30-40 минут в день. Этого мне достаточно, чтобы поддерживать себя в форме и, главное, чтобы не заболеть от переработки.
«Я думала, что никогда не стану тренером»
За последние несколько лет, после успешной борьбы с лейкозом, моя жизнь стала еще насыщеннее, а моим делом стало то, что, казалось бы, мне не нравится.
Когда я закончила с профессиональным спортом и лечилась еще целый год, у меня была мысль, что никогда не буду тренером. Мне это было вообще неинтересно. Думала, что лучше буду работать в офисе, чем тренировать кого-то. Наверное, эта точка зрения возникла из-за того, что последний год в качестве профессиональной спортсменки для меня был особенно тяжелым — как морально, так и физически. Ничего не получалось, было очень много страданий, форма не набиралась, все становилось только хуже. И, наверное, из-за тяжести этого года у меня не было вообще никакой ностальгии по профессиональному спорту.
Но потом, по прошествии двух лет с момента лечения, я уже жила в Москве, где лучше, чем в Санкт-Петербурге, развито любительское движение: больше людей занимается спортом, строятся разные спортивные объекты. Я плавно начала входить в круги спортсменов-любителей, принимать участие в различных соревнованиях. И в какой-то момент мне захотелось начать кого-то тренировать. Я увидела в этом новые возможности, опыт, общение.
Для начала тренерской деятельности у меня были все необходимые навыки. Я закончила Лесгафта (Национальный государственный Университет физической культуры, спорта и здоровья им. П.Ф. Лесгафта. — Прим. ред.) по направлению «Легкая атлетика» и проучилась в училище олимпийского резерва в Санкт-Петербурге. Затем проходила курсы повышения квалификации. Также у меня богатый собственный опыт: я понимаю, какой эффект может принести та или иная тренировка, наслаивание одних соревнований на другие и так далее.
Тренерство спортсменов-любителей и корпоративных команд стало одним из направлений моей деятельности. Главная причина, по которой я выбрала именно взрослую категорию, — эти люди знают, чего хотят. А когда работаешь с подростками — препятствием для меня становится четкий график, так как он обязывает полностью подстраиваться под их расписание.
После стольких лет тренировок по плану, после работы в Федерации триатлона России, где был строгий график, меня начинает трясти от четкого расписания. У тренера нет возможности жить свою собственную жизнь при работе с профессиональными спортсменами. Ты живешь сборами, соревнованиями, полностью подстраиваешь свои личные, семейные планы под сезон. Это меня всегда отталкивало. Даже сейчас, когда я об этом думаю, мне становится дурно. Наверное, я такой человек, который очень любит свободу в своем расписании и всеми усилиями будет пытаться ее сохранить.
Я бы хотела однажды начать работать в тандеме с моей младшей сестрой Анастасией — она также является мастером спорта по триатлону, но жизнь в разных городах пока этому препятствует.
Помимо тренерства я занимаюсь комментированием и ведением мероприятий. Я стараюсь совмещать эти две сферы, потому что и одна, и другая мне безумно нравятся. Но комментирование — это больше сезонное дело, потому что триатлон показывают по большей части только летом, а тренерство круглогодично. Бывает совсем непросто совместить графики, потому что по выходным у меня есть установленное расписание тренировок с группой, которое иногда конфликтует с датами мероприятий.
С одной стороны, я понимаю, что самое главное — здоровье. С другой стороны, во мне периодически просыпается достигатор, который хочет развиться как профессионал и в тренерской сфере, и в сфере комментирования, и в ведении мероприятий. Все время во мне это борется, и я стараюсь это уравновесить — не перерабатывать сильно, хотя иногда очень хочется охватить вообще все проекты, которые есть в летнем сезоне. Но здоровье и здравый смысл, конечно, не позволяют этого делать.
«После лейкоза тоже есть активная жизнь»
Три-четыре года назад я начала дружить с Фондом борьбы с лейкемией. С тех пор я общаюсь с его подопечными, помогаю им не опускать руки в борьбе с диагнозом. Я считаю своей миссией показать людям, что после лейкоза тоже есть активная жизнь. Будет тяжело, но восстановиться и снова вернуться к своим активностям возможно. Я сама пережила этот опыт.
Когда я болела в 2018 году, знала только сухие статистические данные по заболеванию. Было очень мало рассказов, как люди переживали, например, острую форму лейкоза или же трансплантацию костного мозга. А это было мне интересно. Если бы тогда я знала человека, который перенес эту болезнь, точно задавала бы ему вопросы и изучала его личную историю борьбы с диагнозом.
Сейчас, когда я общаюсь с больными лейкозом людьми, советую им обязательно чем-то заниматься, чтобы у них была дистанционная работа или какое-то другое дело, которое нужно делать во что бы то ни стало. Обязательно нужно себя вытаскивать из такого поглощающего самочувствия, когда просто тошнит, мутит и вообще глаза не хочется открывать. И, конечно, заниматься физической активностью. Уже некуда деваться, нужно лечиться, нельзя ни в коем случае складывать руки и сидеть на одном месте. Нужно пройти этот эпизод, он по-любому когда-то закончится. Должно быть понимание в голове у пациента, что он не просто так лечится — нужно строить планы.
