«В 17 лет я чуть не убил человека». Истории знаменитого хоккеиста

На родине он играл только за одну команду — воскресенский «Химик». Там начал карьеру в 1982-м, провел семь сезонов (с перерывом из-за службы в армии) и в 26 лет отправился в финский ТПС. Где выглядел настолько здорово, что через год попал в сборную России, с которой стал чемпионом мира, а потом и в «Калгари».

Дальше было девять сезонов в НХЛ. Пять в «Калгари», по два в «Питтсбурге» с «Анахаймом», один в «Эдмонтоне». Итог: 658 матчей, 400 (168+232) очков. В 2003-м Титов вернулся в Россию, снова надел форму родного «Химика» и спустя два года повесил коньки на гвоздь.

Тренерскую карьеру он начал в 2013-м в новокузнецком «Металлурге», когда тот еще был в КХЛ. В дальнейшем возглавлял «Спартак», «Авангард», «Трактор», входил в штаб «Автомобилиста». С марта 2024-го Титов работает в «СКА-1946» и уже успел привести команду ко второму в ее истории Кубку Харламова.

А Владимир Васильев, экс-главный тренер «Химика» и сборной России, в мемуарах написал о Титове так: «Герман — самый интересный эпизод в моей практике. Он выиграл все поединки, которые устраивала ему жизнь».

Герман Титов: «Я закурил, и Кария сбежал из номера»

— Читали книжку Владимира Филипповича? — спросили Титова обозреватели «СЭ» Юрий Голышак и Александр Кружков, когда тот стал героем «Разговора по пятницам».

— Нет.

— Тогда процитируем: «Гера — талантище! В Раменском играл в футбол, в Воскресенске — в хоккей. И везде был лидером. Однажды отпросился на денек по футбольным делам, но исчез на неделю. Позвонил я в «Сатурн», говорят: Герман месяц у нас не появляется, он с «Химиком» тренируется. Я трубку выронил...»

— Так и было! Я же сорвиголова. Тренировался с «Химиком», параллельно играл за «Сатурн» в чемпионате Московской области. Все легко давалось, никакого напряга — что футбол, что хоккей... Возомнил. Одноклассники идут на танцы, гуляют с девчонками — а я в 16 лет должен тренироваться дважды в день?

— Значит, месяц пропадали на танцах?

— Приблизительно. Иногда — возле танцев.

— Один из нас в 14 лет стащил бабушкины похоронные деньги — и купил мотоцикл с коляской. У вас настолько критичного не случалось?

— У меня было то же самое.

— Милое совпадение.

— Ну, почти то же самое. Спер деньги у отцовского брата, тот на что-то копил. Вы с мотоциклом еще удачно вложились. Я-то все проиграл в карты.

Фото Александр Федоров, «СЭ»

— С алкоголем познакомились рано?

— Лет в 15. В Раменском ходить на танцы трезвым считалось неприлично. Пошли к приятелю, нашли дедовскую самогонку. Сели в скверике перед стадионом, выпили и отправились танцевать.

— Озорная у вас молодость.

— Раменское — городок хулиганский, в разборках участвовал уже в 80-х. Из моего класса многих нет в живых. Драки были с колами. В 17 лет я чуть не убил человека.

— Боже. Как?

— Подрались, парень упал. Я метил колом в голову — он в последнюю секунду дернулся в сторону. Для меня этот момент до сих пор как в замедленной съемке. Думаю, убил бы его точно. Промахнувшись, оцепенел. Словно пронзило: что творю?!

— Еще цитата из книжки Васильева — о том, как вы едва не бросили хоккей в 16 лет: «Из-за Татьяны, на которой позже женился».

— Зашли с хоккеистом Олегом Белоусовым к его девушке, которая работала в магазине. Как раз заглянула Таня, ее подружка. На танцы пригласил. Так и завязалось. Но заканчивать с хоккеем я хотел не из-за нее, тут Филиппыч не прав.

— В чем же причина?

— Что-то не шло в хоккее. Первый мой тренер Александр Бобков, царство небесное, говорит: «Езжай в Минск. Если после турнира скажешь, что играть не хочешь, — отпущу». Ну поехал. А там стрельнул, получил «лучшего игрока».

— В ту же секунду все переменилось?

— Да! Когда вернулся, Васильев сразу взял на сбор с «Химиком». Но через год выгнал. Надоело Филиппычу меня прощать. Вскоре в ящике обнаружил повестку. Попал в артиллерийские войска, был командиром 100-миллиметрового орудия. А рядом танковая часть. Знакомый давал на БТР прокатиться. Показал, как рычаги правильно двигать. Все как в танке, только пушки нет. А гусеницы — есть. И пулемет.

«Стрелял из орудий, вообще не играл». Крутой русский энхаэловец отслужил в армии два года

— Руки науку помнят? Справились бы с БТР?

— Думаю, нет. Я всего два раза проехался. Да и то когда выпивали.

— Видимо, армия тоже скучной для вас не была.

— Ночами мы с товарищем сторожили полигон. Я — свой, артиллерийский, он — танковый. Вечерами командиры разбредались по домам — а мы ходили друг к другу в гости.

— Кого-то в армии заставляли красить снег.

— А меня — траву! И листья на деревьях к приезду генерала. Видимо, покрасил хорошо, генерал был доволен. Армия вправила мозги, кое-что о жизни понял. Когда отслужил, на пороге увидел помощника Васильева, Геннадия Сырцова: «Филиппыч дает тебе последний шанс». И я начал вкалывать как сумасшедший, в два раза больше, чем остальные. Наверстывал.

— Странно, что вас в «Химике» не забыли.

— Теперь-то понимаю — если мальчишка мне как тренеру нравится, я эту искорку таланта буду помнить долго. Все сделаю, чтобы заиграл. У тренера азарт просыпается. Талантливые ребята — редкость... В «Химике» за шесть следующих лет не пропустил ни одной тренировки! Даже если была температура.

— Стоит себя заставлять работать с температурой?

— Скажу так: сейчас в России кроссы бегают по пульсу. А если у кого-то нет здоровья, то и не надо заниматься хоккеем. Игра слишком силовая и агрессивная. В НХЛ постоянно тренируются на пульсе 190-200, там это норма. Организм должен привыкнуть к таким нагрузкам.

Фото Андрей Голованов, архив «СЭ»

— Лишь очутившись в ТПС у Юрзинова, вы увидели, как можно работать над «физикой».

— Да, там эту систему примерил на себя. Бега немного, а штанга — регулярно. В том числе в день игры. Все тренировки посвящены борьбе на льду. Если бы не прошел такую школу — не знаю, что со мной было бы в Америке.

— Уезжали вы в Штаты, разругавшись с Юрзиновым. Почему не отпускал в НХЛ?

— А вы поставьте себя на его место. Лучший игрок уходит!

— Вы действительно были лучшим?

— Мое достижение в истории финской лиги пока никто не повторил: только я из иностранцев забил в плей-офф больше всех. В тот сезон ТПС выиграл все, что мог. Но команда возрастная — на следующий год Юрзинов планировал перемены. А помогать молодым должны были я и Сашка Смирнов.

— По вашим ощущениям, Владимир Владимирович вообще не был готов к разговору об отъезде?

— Да. Долго сохранялся осадок в душе от того, как попрощались. Хотя специально для беседы с ним прилетел из Штатов агент Серж Левин. Ясно, что это был мой последний шанс уехать в Америку.

— Сколько вы зарабатывали в Финляндии?

— Ой, мало. 200 тысяч марок. Значит, около 50 тысяч долларов в год.

— Заплатили 100 тысяч долларов, чтобы выкупить свой контракт у ТПС. Сумма для вас гигантская.

— Еще бы!

— Странно, что она у вас была.

— Не было. ТПС требовал 200 тысяч, «Калгари» отвечал — за молодого дали бы, но тут рисковать не можем. Готовы на половину суммы. Остальное я одолжил у «Калгари». Потом вычитали из зарплаты.

Он пропустил два года из-за армии, но стал крутым игроком в НХЛ. А как тренер — запустил карьеру Капризова и Сорокина

— С Юрзиновым как помирились?

— Когда в НХЛ начался локаут, позвонил ему: «Нужен?» — «Приезжай». Были варианты в России, но я хотел играть у Юрзинова. Знал, что с ним ничего не растеряю и в Америку, когда завершится локаут, вернусь в достойной форме. Так и вышло. В том сезоне первые 20 матчей я был лучшим бомбардиром «Калгари».

— А Юрзинов в 1998-м взял вас на Олимпиаду в Нагано.

— Накануне финала с чехами я не сомневался в победе. По глазам ребят видел, что настрой у всех запредельный. Моментов было море. Но Гашек тащил все. А в третьем периоде мы пропустили нелепый гол. После броска Свободы шайба влетела в «девятку» рикошетом от Андрея Коваленко. 0:1 и закончили.

— Вас назвали в честь второго космонавта планеты. Успели познакомиться?

— Да! Он был в Лос-Анджелесе по своим делам. Там Серж Левин и представил нас друг другу. Обо мне космонавт понятия не имел и вздрогнул, услышав: «Это тоже Герман Титов». Поговорили минутку — и он откланялся.