«Полез к болельщикам драться. Спрыгнул в сектор — все разбегаются!» Истории форварда сборной СССР

В тбилисском «Динамо» конца 70-х — начала 80-х он был на виду, несмотря на серьезную конкуренцию в линии атаки. В 1981-м стал обладателем Кубка Кубков, правда, в финальном матче не играл. В 1978-м — чемпионом СССР. Еще дважды брал с командой Кубок страны.

За национальную сборную Челебадзе провел семь игр, в которых забил три мяча. В 1980-м Константин Бесков включил его в заявку олимпийской сборной. Итог — два сыгранных матча и бронзовая медаль.

В 1987-м Челебадзе завершил карьеру. В дальнейшем был президентом батумского «Динамо» и «Металлурга» из Рустави, вице-президентом Федерации футбола Грузии. Потом решил стать агентом, вел дела Джано Ананидзе, Александра Амисулашвили, Георгия Ломаи, других известных игроков.

А в 2012 году в честь Челебадзе в его родном Кобулети назвали стадион. С тех пор это «Челе Арена».

Реваз Челебадзе (в центре).

Фото Сергей Колганов

— Вам нравится собственная жизнь — с постоянными разъездами? — спросили Челебадзе обозреватели «СЭ» Юрий Голышак и Александр Кружков, когда тот стал героем «Разговора по пятницам».

— А что делать? Приходится свои 150 кило таскать туда-сюда... Тренером уже не буду. Заурядным быть не хочу, а гениальных — единицы.

— Нодар Ахалкаци был гениальным?

— Грандиозный мозг! Умнейший человек! Я знаю, как он сдавал экзамены в институте. Вообще не готовился. Приходил, кто-то ему в коридоре суть предмета коротко рассказывал — и Нодар получал пятерку. А те, кто зубрил ночами, — тройки.

Помню, как в «Динамо» заявлялись люди из грузинского ЦК партии. Шеварднадзе что-то говорил, а после вставал Ахалкаци и толкал такую речь, что они все становились ниже ростом. Его логика, его манера говорить — это что-то... Но тренер был очень строгий.

— Самый жесткий его поступок?

— Я этот поступок вспоминаю, и у меня сердце начинает ныть. В 1981-м тбилисское «Динамо» завоевало Кубок кубков. Чтобы туда попасть, надо было дойти до финала Кубка СССР. Я девять мячей в том розыгрыше наколотил. То есть проложил «Динамо» путь в этот турнир. Там тоже забивал.

И вот собираемся в Дюссельдорф на финал против «Карла Цейсса». Уезжаем с базы, беру сумку, до автобуса 50 метров. Ко мне подходит Гиви Нодия, помощник Ахалкаци: «Резо, ты остаешься».

— Вот так поворот.

— От этой жесткости мне больно всю жизнь. Можно было на день раньше сказать?! Главное, до сих пор понять не могу — почему? За что меня наказали?

«Приказал сторожу не впускать министра на базу». Скандальный выход из советского футбола, смерть в Москве перед встречей с Блаттером

— Ахалкаци ничего не объяснил?

— Нет. Да мне тогда и не хотелось никаких объяснений. Я глупость сделал, нужно было сразу после этого уходить из «Динамо» — Бесков сколько раз в «Спартак» приглашал!

Как-то в сборной заходит в комнату. Я вскочил с кровати, а Константин Иванович говорит: «Лежи, сынок...» Дает мне шикарные бутсы: «У нас с тобой один размер, мне ни к чему — возьми». У меня на голове еще немного волос было — так они дыбом встали. Бесков убеждал: «В Тбилиси есть Шенгелия, Гуцаев, Кипиани — а мне такого игрока, как ты, и не хватает. Стиль у тебя спартаковский, много будешь забивать...»

— Вернувшуюся с кубком команду встречали?

— А как же?! Мои друзья выиграли! Финал смотрел по телевизору и радовался вместе со всеми. Когда кубок привезли на базу, долго не выпускал его из рук.

Реваз Челебадзе (в центре).

Фото Сергей Колганов

— Софико Чиаурели рассказывала нам: когда раздался финальный свисток, весь город побежал на стадион, кто-то прикатил бочку вина, а ее муж, комментатор Котэ Махарадзе, в это время пытался дозвониться домой из Дюссельдорфа...

— И я был в этой толпе. Обычно в Грузии регистрировалось не меньше 150 краж в сутки. А в тот день — ни одной. Хоть народ был на улицах и дома стояли пустые.

— Вместо вас кого взяли на финал?

— Важу Жванию, моего друга. Он в ЦСКА позже играл, так мне рассказывали, как знакомился с начальником команды Плахетко. Тот подходит: «Как тебя зовут?» — «Важа Жвания». Начальнику послышалось другое: «Ваше звание?» Отвечает: «Я — майор Плахетко. Тебя как зовут?» — «Важа Жвания». — «Майор Плахетко...»

— Ваши проблемы с весом Ахалкаци раздражали?

— Это песня! Когда я вернулся второй раз в «Динамо», с весом была беда. До этого три сезона отыграл в Батуми — а там мне вообще не нужно было бегать. Мог пить, курить, весить 150 килограммов — и оставаться лучшим.

Прихожу к доктору, говорю: «Запиши, что вешу 80 кило». — «Резо, Ахалкаци меня убьет!» — «А тебе какая разница — он убьет или я сейчас?» Потренировался, и Ахалкаци меня берет под ручку: «Давай посмотрим, сколько весишь». Встаю на весы — 85! Получается, за тренировку пять прибавил! Ахалкаци взорвался: «Приведите врача!»

— Нынче сколько весите?

— 145. Вовремя не сделал операцию на связках, потом двигаться было тяжело. Как только не сбрасывал — вечерами не кушал, хлеб в дом запретил приносить. Курил много, с восьмого класса.

Реваз Челебадзе. 145 килограммов обаяния

— Как вы расставались с «Динамо» в 1982-м?

— Стартовал чемпионат мира, Ахалкаци был там. А мы проводили товарищеский матч в Поти. Кутивадзе меня не выпускает. «Почему, Сергей Иванович?» — «Спроси у главного тренера». Оказывается, Ахалкаци, уезжая, дал команду — наигрывать молодых. Я взял сумку — и домой. Вернувшемуся с чемпионата мира Ахалкаци бросил заявление: так и так, ухожу из футбола. Он и не думал уговаривать.

— Хотели заканчивать?

— Уверен был, что закончу. Но тут меня поймал брат Шеварднадзе — заманил в Ланчхути. А надо было в «Спартак» ехать. Дурак был, дурак! «Гурия» шла 19-й в первой лиге. А со мной за восемь туров шесть матчей выиграли, две ничьих. Пока я в Смоленске судью не побил.

— Из-за чего?

— Мяч с центра поля разыграл без свистка — желтая. В чужой штрафной меня свалили, чистый пенальти. А судья говорит, что я же и виноват. Швырнул мячом о землю — тот красную достает. Я как ее увидел, в глазах потемнело — арбитру очень плохо сделал...

— Ударили?

— Толкнул. А я так толкаться умел, что самые могучие защитники падали. Вот и судья свалился как отрубленный. Мне собирались пожизненную дисквалификацию впаять. Муртаз Хурцилава, главный тренер «Гурии», поехал в Москву и упросил людей, чтобы Челебадзе пожалели. Снова обошлось.

— Почему снова?

— Меня и прежде хотели пожизненно дисквалифицировать. Выхожу играть за динамовский дубль в Ленинграде. У нас в команде Сулаквелидзе, Павлиашвили, Месхи, а у «Зенита» — мальчишки. И после первого тайма выигрывают 3:0!

Ахалкаци так орал в раздевалке, что мы за 15 минут три гола отыграли. Потом еще три забиваем — судья не засчитывает. Последняя минута, Месхи обводит, дает пас назад — я заколачиваю! И опять отменяет! Мчусь к боковому — тот от меня бегом. Кричит издали главному: «Челебадзе меня матом обругал». Стою у флага, вижу красную карточку — а с трибун несется: «Грузин, такой-сякой...»

Фото Сергей Колганов

— Озлобились?

— Я к болельщикам полез! Драться! Спрыгнул в сектор — все разбегаются! Мама дорогая, что творилось!

— Милиция вас увела?

— Свои же догнали, руки заломили и в раздевалку утащили. Пять игр дисквалификации дали.

— После Ланчхути и Батуми вы внезапно вернулись доигрывать в «Динамо». Тоже сюжет.

— С Батуми вышли в первую лигу. Команда забила 70 мячей, из них 21 — мой, а 39 — с моих передач. Стоял на месте — что хотел, то и получалось. В первой лиге 27 голов забил, стал лучшим бомбардиром. Сезон заканчивается, я снова собрался...

— Уходить из футбола?

— Точно. Говорю на банкете всем «до свидания», меня славят и назначают директором плодовощторга Аджарии. Серьезная должность.

— Долго проработали?

— Два часа, до конца банкета. Раздался звонок из Тбилиси: Ахалкаци вновь принял «Динамо», хочет тебя пригласить. И я согласился.

Самый счастливый день в истории Грузии. Миллион красочных историй о победе тбилисского «Динамо» в Кубке обладателей кубков

— Вы играли в знаменитом матче на «Маракане», когда наша сборная одолела бразильцев — 2:1. Что запомнилось?

— Стычка с Жуниором в середине второго тайма. Столкнулись в борьбе за мяч, бразилец упал. Я наклонился, протянул руку и сказал: «Пардон». А он лягнул меня в лицо. Судья, закрытый игроками, этого не увидел. Я прорычал: «Убью!» Готов был кинуться на Жуниора с кулаками. С трибун сразу полетели петарды. И Бесков от греха меня заменил.