«Слава богу, никто не кричал: «Уноси! Уноси!» Первое большое интервью Москвичева после разрыва «крестов»

21-летний вратарь «Зенита» Богдан Москвичев в прошлом розыгрыше чемпионата России ярко сверкнул в аренде в «Оренбурге»: стал самым молодым голкипером РПЛ, отразившим три пенальти за сезон, сделал 10 сейвов в матче в Петербурге против своего родного клуба (0:1) и в целом демонстрировал уверенную, взрослую игру.

К сожалению, стремительный прогресс притормозила тяжелейшая травма, полученная в мае во встрече против «Локомотива» (1:1), — Богдан порвал «кресты» и покинул поле на носилках.

Спустя полгода после операции и длительного восстановления он приступил к полноценным тренировкам с «Зенитом» и уже вовсю рвется в бой. Внешне Москвичев выглядит поразительно спокойным, а в разговоре — не по годам рассудительным. В интервью вратарь в деталях рассказал о своем повреждении и переживаниях, высказался о конкуренции и комплиментах Андрея Аршавина, а также порассуждал на тему ужесточения лимита на легионеров.

Тяжелейшая травма на ровном месте. Москвичев порвал «кресты» в матче с «Локомотивом»

Бабушка испугалась, когда узнала, что будет операция

— Богдан, рад тебя видеть! Как настроение после возвращения к тренировкам?

— Спасибо, все хорошо. Рад вернуться в тренировочный процесс и полноценно принимать участие во всех заданиях.

— Чувствуешь ли, что уже готов вернуться на поле и играть?

— По ощущениям и эмоциям — да, уже хочется. Но есть медицинские рекомендации. Недавно прошло шесть месяцев после операции, и врач объяснил, что в период с шестого по девятый месяц риск рецидива снижается почти вдвое. Поэтому сейчас хорошее время, чтобы постепенно набирать форму, работать с командой. Если потребуется, я буду готов выйти на поле.

— А психологически? Есть ли страх после такой тяжелой травмы?

— Страха нет. Понимаю, что пока не такой резкий в движениях, как раньше, но это все приходит с работой. Я с командой три недели, а в реабилитации невозможно воспроизвести игровые ситуации, поэтому адаптируюсь постепенно.

— Во время тренировок не возникает мыслей вроде «а вдруг опять наступлю и что-то произойдет»?

— Нет. Я воспринимаю случившееся как стечение обстоятельств, случайность.

— Возвращаясь к тому дню — 3 мая, матч «Оренбурга» с «Локомотивом». Ты часто прокручивал момент с травмой в голове?

— Первое время — да, постоянно думал, почему так произошло. Но сейчас уже отпустил. И всем советую как можно раньше перестать копаться в себе: вы все равно никогда точно не узнаете причину. Это может быть что угодно — от недосыпа до скрытой травмы. Факторов много.

— А что говорили врачи? Был ли какой-то главный фактор?

— Нет единого фактора. Возможно, случился дисбаланс: на левой ноге были некие беспокоящие меня места, могла включиться компенсация правой — и вот результат.

— Когда на поле почувствовал боль, сразу понял, что все серьезно?

— Да, ощущение было именно такое — очень резкая боль. В голове никаких мыслей, просто опустошение... Ты пытаешься убедить себя, молишься, что это не тот диагноз, который всем очевиден. Но как говорится: «Перед смертью не надышишься».

— Болельщики на стадионе поддерживали — скандировали фамилию, когда тебя уносили на носилках. Слышал это?

— Честно — фамилию не услышал, только аплодисменты. Слава богу, никто не кричал: «Уноси! Уноси!» Было грустно. Я сразу сказал, что нужно менять — дальше играть не смогу.

— При этом в микст-зоне у тебя спросили, «кресты» или нет. Ты сказал, что вроде как нет.

— Я просто процитировал слова доктора. Если честно, сам понимал, что диагноз серьезный. А какой смысл был о чем-то рассуждать? Не хотел разгонять панику — МРТ все должно было показать через час. Да и первичный осмотр давал надежду, но, как часто случается, надежда оказалась ложной.

Фото Федор Успенский, «СЭ»

— Что было дальше?

— Сразу сделали МРТ — оно и показало разрыв «крестов». Я сказал врачам, что не удивлен. После этого в Оренбург возвращаться не видел смысла — на следующий день улетел в Санкт-Петербург.

— Тогда еще главным тренером «Оренбурга» был Владимир Слишкович. Он и партнеры по команде поддержали тебя?

— Все поддерживали, но кого-то одного не могу выделить. Это искренние слова поддержки.

— А что сказали родители? Наверняка от них ты хотел получить наибольшую поддержку.

— В тот момент ни от кого ничего не хотелось слышать. Нужно было самому переварить произошедшее. Мои родители в спорте и травмах не очень сильно разбираются, поэтому не собирался их лишний раз тревожить. Когда моя бабушка узнала, что будет операция, то вообще испугалась. Спрашивала, смогу ли я дальше играть. Я старался избегать паники. Говорил, что все будет хорошо, восстановлюсь.

Примеры Акинфеева и Мантуана вдохновляют

— Как прошли первые дни после операции?

— Две недели после операции я провел в реабилитационном центре. Много занимался первичной лечебной физкультурой: минимальная разработка колена, работа над сгибанием и разгибанием, попытки включить квадрицепс. После возвращения в «Зенит» было много физиотерапии и постепенно увеличивали нагрузку.

— Что самое сложное в процессе восстановления?

— Первый период. У тебя колено совсем не выглядит как колено. Скорее похоже на какую-то голову, огромный отек, не можешь ничего согнуть. Но у всех по-разному: у некоторых отека почти нет, у меня оказался большой и долго сходил. Тяжелое время было!

— Многие спортсмены в такие моменты ищут какие-то источники вдохновения. Тебе помогали примеры других футболистов, которые рвали «кресты»?

— О, я много чего смотрел, изучал истории. Такие примеры, как Игорь Акинфеев, конечно, вдохновляют. А Мантуан, который носится по своей бровке и ему никак это не мешает? Люди рвали «кресты» дважды и возвращались на высочайший уровень. Я понимал, что ничем не хуже. Хотелось найти поддержку в реальном опыте, а не только слышать банальные фразы в духе «ты вернешься сильнее». Плюс много общался с физиотерапевтом «Зенита» Тони (Антонио Тапиа де ла Рубиа. — Прим. «СЭ»), который работал с Акинфеевым в ЦСКА тогда, когда тот рвал «кресты».

— Кто был твоим главным реабилитологом?

— Иван Николаевич Фролов. Он сопровождал на операции, вел весь процесс восстановления и продолжает работать со мной сейчас. На начальном этапе его работа — ключевая, особенно при разработке сгибания и разгибания.

— Как проходил твой типичный день в период ранней реабилитации?

— Первое время почти не спал без обезболивающих. Кстати, спать обязательно нужно в ортезе, чтобы машинально по мячу во сне не ударить. А то можно представить, что идет 90-я минута и пробить штрафной, ха-ха! Вставал, завтракал, ехал на процедуры. Неудобно передвигаться: первое время я не ездил на машине, потому что просто не мог согнуть колено. Только в такси на костылях.

Москвичев, Окишор и другие. Дебютанты РПЛ сезона-2024/25, прошедшие через МФЛ и ЮФЛ

— В 2019-м Константин Кучаев рассказывал, что после травмы колена у него «ехала крыша» и были мысли о завершении карьеры. У тебя было что-то похожее?

— Ему же тогда было примерно столько же лет, сколько и мне? Слава богу, у меня таких мыслей не возникало. Я в этом плане хладнокровный. Был уверен, что восстановлюсь. Вопрос только — когда. Рядом находились профессионалы, которым я доверял.

— Как тебя встретила зенитовская вратарская бригада после возвращения к тренировкам?

— Очень тепло. Переживали, спрашивали, не слишком ли рискованные какие-то мои движения. Я им говорил: «Да все нормально, не бойтесь!» На позапрошлой неделе работал с ограничениями, теперь — полноценно.

— Удивило ли тебя, что Михаил Кержаков продлил контракт на еще один сезон? Вроде как собирался завершать карьеру.

— Ха-ха, меня вообще не удивило! Потому что про завершение карьеры он говорит уже не первый сезон. Ну а если серьезно, почему меня должно это удивить? Миша в хорошей физической форме. Он отлично справляется с функцией, которая на него возложена.

— А какая функция?

— Ветеран-старожил. Опытный, важный человек в коллективе. Много помогает молодым, в том числе мне. Я очень рад, что он с нами.

— А как именно Кержаков тебе помогает?

— Зачастую это какие-то психологические штуки. Например, рассказывает истории из жизни. Интересно посмотреть, как он ведет себя после ошибок. Он их быстро откидывает, и мне это нравится.

— Как бы ты описал атмосферу в вашей вратарской группе? Общаетесь ли вы вне поля?

— Я все-таки еще новый человек в коллективе, поэтому за пределами тренировок мы пока мало общаемся. Сейчас все — только в тренировочном процессе, конкуренция.

Андрей Аршавин.

Фото Дарья Исаева, «СЭ»

Мне приятно слышать слова Аршавина, но я никак от этого не расплываюсь

— Прошлогодние слова Андрея Аршавина, произнесенные им в эфире «Матч ТВ»: «Москвичев — современный голкипер. По моему мнению, он должен быть сразу в «Зените»... Я не вижу, в чем он уступает». Как считаешь, ты сейчас готов бороться за место в старте «Зенита»?

— Реабилитация еще продолжается, но психологически чувствую себя готовым. Я был готов еще в прошлом сезоне. Помню свои первые сборы с «Зенитом» в Абу-Даби два года назад — тогда я понимал, что сильно уступаю ребятам: Сане Васютину, Мише (Кержакову. — Прим. «СЭ»), Денису (Адамову. — Прим. «СЭ»). Поэтому уехал в «Чайку», потом в «Оренбург». А сейчас именно психологически я уже созрел.

 — А если говорить о чисто игровых качествах? В чем ты уступаешь Адамову или Латышонку, а в чем превосходишь?

— В моем нынешнем состоянии, после травмы, возможно, уступаю во многих компонентах, ха-ха.

— Часто Аршавин очень тепло о тебе отзывался. Какие у вас отношения?

— Отношения исключительно «тренер — игрок», потому что я воспринимаю Андрея Сергеевича больше как тренера, а не медийную личность. Когда он получал тренерскую лицензию, то работал вместе с моим 2004 годом в академии и много мне подсказывал — и не всегда в положительном тоне. Но это только помогало расти. Мне приятно слышать его слова, но я никак от этого не расплываюсь. Просто продолжаю работать.

— После травмы виделись с ним?

— Кстати... Ни разу не пересекались! Он достаточно занятой человек, постоянно в путешествиях, на матчах, в работе.

— Какие планы на ближайшее трансферное окно: бороться за место в основе «Зенита» или искать вариант, где точно будешь играть?

— Конечно, я хочу играть. Не хочу, чтобы мне говорили: «Оставайся, набирай форму, жди второй части сезона». Нет, такого сто процентов не будет. Набираю форму уже сейчас и после Нового года буду полноценным игроком. Я и в данный момент полноценный игрок, но если у кого-то есть сомнения, то зимой они рассеются. Пока люди уедут отдыхать, я буду работать.

— В «Зените» у тебя в конкурентах вратари сборной России. Насколько ты уверен в себе?

— Абсолютно спокоен. Готов конкурировать с сильнейшими — они заставляют расти. Я только рад бороться за место первого номера с вратарями сборной.

— Был уже разговор с тренерским штабом о твоих перспективах?

— Личного разговора нет. Но еще во время восстановления мне говорили, что планируется мой выезд на сборы с основной командой зимой.

— Недавно многих потрясла новость о том, что 17-летний Вадим Шилов получил травму крестообразной связки на тренировке. Ты видел этот эпизод?

— Да, к сожалению. Я был на тренировке, участвовал в игре. Это вообще классический момент: борьба за позицию, соперник наваливается на опорную ногу — она не выдерживает вес. Колено немножко ушло и щелкнуло. Когда Вадим упал и рассказал, что почувствовал, — мне, как человеку, который через это все прошел, было неприятно слышать. Очень обидно. Вадиму всего 17 лет, недавно вы в «СЭ» признали его самым талантливым игроком России. Но я всегда говорю: сильных футболистов без преодоленных трудностей на пути не бывает. У каждого — свои испытания.

Фото ФК «Зенит»

Понял, что уровень РПЛ — он близко, не нужно этого бояться

— Давай вспомним матч «Зенита» против «Оренбурга» в Петербурге в прошлом сезоне. Ты тогда сделал 10 сейвов, тебя хвалили Сергей Семак и Геннадий Орлов. Особенная игра была?

— Качественный матч получился — много раз в меня пробили, ха-ха. На самом деле космических сейвов не было, но по количеству ударов — да, прилично. Все могло повернуться иначе: помню первый момент, когда Кассьерра бил — могло быть 0:1 уже в начале. Содержанием встречи я остался доволен: мы играли в футбол, не боялись, не засиживались в своей штрафной, создавали моменты. Латышонок тогда тоже пару раз выручил.

— Это один из твоих лучших матчей в прошлом сезоне?

— Думаю, да. В топ-3 — точно.

— Как в целом оцениваешь свой прошлый сезон в «Оренбурге»?

— Сезон получился классным. Я добился того, чего хотел — много играл. В какой-то момент даже почувствовал, что мне и пауза не помешает. Очень крутой опыт: много минут и разных ситуаций, сейвов, пару раз брал пенальти. Понял, что уровень РПЛ — он близко, не нужно этого бояться, можно стремиться и выше.

— В сборную России часто вызывают новых вратарей. Ты не думал об этом в прошлом сезоне?

— Даже не задумывался. Ситуация в «Оренбурге» сложилась непростая: мы долго не могли выиграть, мысли были только о команде. Плюс я регулярно вызывался в молодежку — там получал игровое время, и это было логично.

Почему «Краснодар» стал чемпионом только сейчас. Есть три причины

— Как следил за чемпионской гонкой в прошлом сезоне?

— Все по телевизору смотрел. Болел за «Зенит», других вариантов нет. Но глубоко анализировать не мог — все внимание сосредоточил на реабилитации и на «Оренбурге» — переживал, вылетит или нет. Почему питерский клуб не взял золото? Были матчи не с прямыми конкурентами, где оступались. Говорят же, что чемпионом становится тот, кто не теряет очки с командами из нижней части таблицы.

— В «Зенит» вместе с тобой вернулся Ярослав Михайлов, но в РПЛ он сыграл лишь одну минуту. Вы часто общаетесь? Обсуждаете ситуацию с его игровым временем?

— Я переживаю за него чуть больше, чем за всех остальных. Мы играли вместе в «Оренбурге», давно знакомы еще по академии. Обсуждали с ним в прошлом сезоне: «Вот вернемся в «Зенит»! Будем конкурировать». Очень рад, что он много играл в Кубке — команда там вообще рекорд установила по победам. Наверное, тренерский штаб должен как-то поощрять это. Надеюсь, у него будет больше минут в чемпионате.

— В этом сезоне «Зенит» — М и «Зенит» — 2 выиграли свои лиги. Понятно, что ты рад за ребят, но нет небольшой досады, что самому золото зацепить с ними не удалось?

— Нет. Очень рад за ребят и тренеров. У нас с молодежкой были свои возможности выиграть в прошлые годы, но где-то сами недорабатывали. У меня две серебряные медали — нормально. Зато с «Чайкой» мы вышли в ФНЛ!

— А ты вообще любитель следить за собственными успехами? Часто заходишь на свою страницу в «Википедии»?

— Нет, никогда. Даже не знаю, что должно случиться, чтобы я открыл «Википедию» и стал смотреть список своих достижений, ха-ха.

Фото Дарья Исаева, «СЭ»

Ужесточение лимита? А будто бы меня это и не касается

— Сейчас в молодежном футболе «Краснодар» боролся с «Зенитом» за золото. В РПЛ уже третий сезон также борьба за первое место между двумя этими командами. Согласен с тем, что «Краснодар» — главный конкурент питерцев на всех уровнях?

— Да. Наши академии — это масштаб, их условия, как и у «Зенита», отличные. Просто разный климат — мы в Петербурге не можем иметь столько натуральных полей.

— Ты был на базе «Краснодара»? Что там особенного?

— Был, когда приезжали играть. Главное отличие — больше натуральных полей. Для вратаря и вообще для здоровья футболиста это важнейший фактор. Но у нас сейчас тоже сильные условия: новый манеж, школа, инфраструктура. Мы не уступаем.

— Болельщики часто критикуют вратарский тренерский штаб «Зенита». Говорят, что голкиперы не прогрессируют, а первого номера на долгие годы нет. Как ты можешь прокомментировать это?

— Я не вправе кого-то оценивать. Но, на мой взгляд, вратари приходят из разных школ, с различным опытом, своими привычками. Возможно, работа здесь поначалу кажется непривычной, требуется время на адаптацию. А во время адаптации никто не застрахован от ошибок. Болельщики, думаю, интерпретируют это по-своему. Но самое важное — качественный диалог между вратарями и тренерским штабом. Обсуждение, поиск компромиссов: что подходит, что не подходит. Когда есть максимальное доверие — прогресс идет быстрее. Когда его нет или возникают недопонимания — это отражается на игре.

— Ты можешь сравнить вратарский тренерский штаб «Оренбурга» и «Зенита»?

— Это несравнимо. В «Оренбурге» со мной работал Юрий Александрович Окрошидзе — мой близкий тренер, с которым трудился еще в молодежке «Зенита». Он даже брал меня на сборы, когда я был совсем молодым. С ним у нас отличная связка: он меня знает, а я его. Проверенный тандем. Не понимаю, как тут сравнить.

— А в методике? Какие различия между тренировками вратарей в «Зените» и «Оренбурге»? Или они примерно одинаковые?

— Они точно не одинаковые — различий много. Физическая подготовка, типы упражнений, проработка игровых ситуаций, подход. Нет единой универсальной методики: кому-то подходит одно, кому-то другое. Я считаю Юрия Александровича топ-тренером, но кто-то в «Оренбурге» может быть и не согласен. Кто-то говорил даже, что меня перегрузили, что из-за нагрузки произошла травма. Я в это не верю. В целом тренировки везде строятся вокруг одинаковых задач — игра на выходах, ноги, реакция. Но различается именно набор упражнений. И вот у Окрошидзе огромный плюс — его арсенал. На трех сборах подряд задания практически не повторялись. Всегда было интересно, что будет сегодня.

809 легионеров из 87 стран. Исследование «СЭ» об иностранцах в российском спорте

— В «Зените» интересные тренировки?

— Я очень соскучился по футболу и эмоциям, поэтому сейчас мне интересно все!

— Сейчас активно обсуждается новый лимит на легионеров, который планируют ввести в РПЛ со следующего сезона. С каким настроением ты следишь за этими новостями?

— А будто бы меня это и не касается. Возможно, это прозвучит немножко эгоистично, но на вратарской позиции играют россияне. Так что эта информация проходит мимо меня. Но если задуматься, у лимита две стороны. С одной — наши игроки получат больше игрового времени. С другой — конкуренция станет слабее. Наверное, все-таки это не очень хорошо, потому что есть риск, что ребята с российскими паспортами будут на «спущенных шинах». Посмотрим, все зависит от футболистов. Будем надеяться на лучшее.

— Последний вопрос: какие ближайшие цели ты себе поставил?

— Во-первых, подойти к зимним сборам в полной боевой готовности. Во-вторых, после возобновления РПЛ провести больше минут на поле, чем на скамейке.

— В «Зените»?

— Да.