Синнера дисквалифицировали всего на три месяца. В его деле есть важный пробел
Громкое дело теннисиста Янника Синнера завершено: спортсмен и ВАДА заключили соглашение о разрешении спора. Итальянец отбудет дисквалификацию сроком три месяца с 9 февраля по 4 мая 2025 года и после этого сможет вернуться на корт. Полноценно тренироваться ему разрешено с 13 апреля, но данное ограничение скорее условное — за свой счет игрок может организовать тренировочный процесс уже сейчас.
Подобный исход разбирательства свидетельствует об очевидном факте: ни одна из сторон не была уверена в том, что добьется в CAS желаемого результата. ВАДА хотело серьезный срок, до двух лет, но он был маловероятен, более того — возможно было и полное оправдание звездного игрока. Синнер же, настаивавший на том, что его не должны дисквалифицировать, рисковал тем, что получит, например, полгода и пропустит ряд ключевых турниров.
Поэтому договорились. И эта договоренность в очередной раз свидетельствует о том, что для всемирного агентства борьба с допингом — это лишь бизнес-процесс, очень далекий от идеалов чистого спорта и скорее завязанный на чистом пиаре и своевременном получении платежей от стран-участниц.
Суть дела
История с двумя пробами, содержащими клостебол (10 и 18 марта 2024 года), достаточно простая: тренер Синнера по ОФП Умберто Феррара приобрел спрей «Трофодермин» в Италии 13 февраля 2024-го. В этой стране это лекарство продается без рецепта.
Утром 3 марта массажист Синнера Джакомо Налди порезал мизинец левой руки скальпелем, который лежал в его сумке. 5 марта Феррара порекомендовал Налди использовать «Трофодермин» для заживления более-менее затянувшейся раны. Налди использовал спрей с 5 по 13 марта, в этот же период он ежедневно делал Синнеру массаж всего тела голыми руками.
Концентрация клостебола в пробах была ничтожной: в первой — 121 пг/мл, во второй — 122 пг/мл. Все действительно указывает на то, что история, рассказанная игроком, — правда. С этим согласились все эксперты, расхождений (принципиальных) в этой части не было.
Таким образом, в первой инстанции, которая изначально рассматривала дело, потенциальные четыре года превратились в два: использование клостебола было ненамеренным. Чтобы отменить дисквалификацию, нужно было доказать, что вина игрока отсутствует. С этим возникли трудности.
Дело в том, что Кодекс ВАДА в комментарии к статье 10.5 (отсутствие вины или халатности) говорит следующее:
«Напротив, отсутствие вины или халатности не будет применяться при следующих обстоятельствах: b) запрещенная субстанция назначена личным врачом Спортсмена или его тренером без ведома Спортсмена (Спортсмены несут ответственность за выбор медицинского персонала и информированность персонала о запрете на прием субстанций из Запрещенного списка)».
Таким образом, встал вопрос о: а) применении комментария из кодекса к антидопинговым правилам ITF, где данный комментарий отсутствует, и б) определении термина «назначение» и того, применяется ли он к случаю Синнера.
Установили, что «назначение» применяется к данному случаю, правда, сторона Синнера утверждала, что между «Назначением» (из глоссария) и «назначением» (из статьи 10.5) есть принципиальная разница по смыслу из-за заглавной буквы Н.
Установили, что в показаниях Феррары и Налди имеется расхождение (или непонимание), в результате чего выяснилось, что Феррара знал, что спрей содержит допинг, но как-то не донес эту информацию Налди.
Тут на помощь пришло дело Марии Шараповой. Там сказано, что игрок ответственен за наем квалифицированного персонала и его ошибка в том, что он такой персонал не нанял. Феррара имеет образование в сфере фармакологии, его квалификация несомненна, так что вины игрока в его действиях нет.
Дальше взвешивали за и против, смотрели на похожие дела, комментарий из кодекса решили напрямую не применять и установили, что в действиях Синнера вины нет. Игрока оправдали.
Апелляция
Решение вызвало серьезный резонанс, и ВАДА, изучив все документы по делу, решило подать апелляцию в Международный спортивный суд (CAS). Сделали они это в конце сентября 2024 года и запросили дисквалификацию от года до двух.
Параллельно шел и другой процесс, связанный с тем, что случаев, подобных Синнеру, когда в пробе спортсмена находили ничтожные следы запрещенных субстанций, попавших туда, скорее всего, вследствие контакта с окружающей средой или продуктами, стало слишком много.
Профессор Университета Страсбурга Паскаль Кинц предложил установить для клостебола MRL (minimum reporting level), то есть не считать положительными пробы, в которых субстанция обнаружена на уровне менее 1-2 нг/мл. Аргументировал он это тем, что незначительное количество субстанции, которое попадает в организм, не дает никакого спортивного преимущества.
Эта и некоторые другие публикации привели к тому, что ВАДА задумалось о введении минимальных концентраций всех или большинства запрещенных субстанций. Гендир агентства Оливье Ниггли аргументировал это следующим образом:
— Если бы у нас были пороговые значения, то мы не увидели бы этих случаев. Нам нужно понять, готовы ли мы согласиться на микродозирование и где нам остановиться. Для этого вопроса будет создана рабочая группа.
Нетрудно догадаться, что причинами, по которым ВАДА решилось на подобное нововведение, стали дела Синнера и Иги Свентек плюс история с массовым отравлением триметазидином у китайских пловцов.
Вопрос действительно актуальный, чувствительность аппаратуры сейчас такова, что она определяет даже не следы, а следы следов, которые могут быть признаком не намеренного использования допинга, но отравления.
Вопрос Валиевой
Как обычно, возникает вопрос о действии новых правил (если они будут введены) задним числом. Например, для триметазидина укажут 2,5 нг/мл, если меньше — это не нарушение. Как быть с Валиевой, у которой нашли 2,1 нг/мл? Более того, даже если укажут 2 нг/мл, как быть с тем, что концентрация в пробе Валиевой указана приблизительно, так как метод определения там качественный, не количественный?
Как быть с теми спортсменами, у которых нашли пикограммы каких-то стероидов или стимуляторов, скорее всего — следы примесей в спортпите? Люди ушли в дисквалы, отбыли их, завершили карьеры, потеряли деньги, а после введения изменений, с теми же концентрациями, ничего этого уже не будет, можно спокойно выступать дальше.
Поэтому в данный момент новое пороговое значение введено пока только для одной субстанции — кломифена. Это антиэстроген, который, как доказали исследования, может содержаться в куриных яйцах и именно через данный продукт попасть в организм ничего не подозревающего спортсмена. Именно так кломифен попал в пробу британского профессионального боксера Конора Бенна.
Пробел в истории Синнера
Возможно, введут и порог для клостебола, но чуть позже. Дело Синнера рассматривалось по старым правилам, согласно которым любое количество клостебола в пробе запрещено. И в этом деле, подробности которого мы, скорее всего, уже никогда не узнаем, остался только один логический пробел: зачем фармаколог по образованию Феррара купил «Трофодермин» в Италии 13 февраля? Что лечил он, а если не лечил, то зачем было покупать?
Именно этот вопрос остался без ответа. Да, Феррара отдал крем массажисту, да, массажист порезал палец, да, он затем прикасался этим пальцем к Синнеру, да, это может привести к попаданию клостебола в организм игрока. Все так. Но как клостебол оказался у Феррары?
Судя по всему, на этот вопрос ВАДА закрыло глаза. И данный факт, конечно, не может не удивлять. Речь не о том, что они держат теннисистов на особом счету, нет. Будь Синнер далеко в мировом рейтинге, он получил бы полный срок, четыре года, как ранее Стефано Баттальино, тоже, кстати, итальянец. Причина в том, что Синнер, как и Свентек, располагает неограниченными средствами для привлечения лучших юристов, способных оказать ВАДА серьезное сопротивление и, выиграв дело, подорвать авторитет агентства, который и так, после скандала с китайскими пловцами, невысок.
Именно ради сохранения имиджа ВАДА старается закрывать подобные дела наиболее удобным для всех сторон образом: с одной стороны, санкция есть, можно говорить о защите чистых спортсменов, с другой — санкция настолько ничтожна, что не повлияет на карьеру и доходы спортсмена. Просто бизнес. Только расчет. Никакой идеологии. Ничего из того, что когда-то давно легло в основу антидопингового движения.
RSS