«Пока Вяльбе у руля, у нас все будет хорошо». Интервью Анастасии Кулешовой
Прошлый лыжный сезон получился для призера Олимпиады Анастасии Кулешовой, как говорит сама спортсменка, провальным. Она пропустила много гонок, редко заезжала на подиум и осталась совсем без побед. Хотя еще за год до этого именно Анастасия была главным конкурентом для лидера Вероники Степановой, заняв второе место в общем зачете Кубка России.
Самой же громкой историей прошедшей зимы, связанной с Кулешовой, стало видео лыжницы в ее Telegram-канале, в котором она пожаловалась на условия проживания на этапе в Казани. О скандале написали многие федеральные СМИ, и не только спортивные. Эту историю можно даже назвать одной из самых обсуждаемых во всем прошлом лыжном сезоне.
О навалившихся трудностях и надеждах на олимпийский сезон Кулешова рассказала в большом интервью «СЭ».
Недолеченный гайморит вылился в серьезную болезнь
— Где ты сейчас находишься?
— В Малиновке, в Архангельской области. Здесь у нас последние несколько лет каждый раз проходит июньский сбор.
— Все ли складывается гладко в плане физического состояния?
— Это такой вопросик, который нельзя задавать спортсменам. Потому что как только ты говоришь, что все хорошо, то сразу что-то случается. Да, у меня пока все проходит без травм и сбоев. Надеюсь, что и дальше все так пойдет.
— В своем Telegram-канале ты рассказывала, что в отпуске дала себе разрешение отдыхать и не тренироваться. Тяжело втягиваться в подготовку после такого отпуска?
— Максимально тяжело. Но я понимаю, что мне нужно давать отдых организму, переключаться от ежедневной рутины, которая происходит у нас в течение всего года. У нас нет праздников, которые есть у большинства россиян. Поэтому мне необходимо было даже больше головой отдохнуть от тренировок и режима.
— Перед каждым сезоном ты так делаешь или были моменты в карьере, что пахала и в отпуске?
— Всегда. Я не сторонник тренироваться весь год. Хотя, когда тренировалась у Маркуса Крамера, он нам прививал такую систему подготовки, при которой профессиональный спортсмен на таком высоком уровне обязан трудиться весь год, вообще не отдыхая. То есть ты приезжаешь домой после сбора и должен продолжать тренировки. Мне такое не подходит. Мне нужен максимальный отдых, чтобы в следующем сезоне организм понимал, что мы восстановились, полечили какие-то свои травмы и идем работать.
— Удалось в отпуске перезагрузиться после сезона, который ты назвала провальным?
— Да, я максимально его отпустила, потому что осознала, что такие сезоны тоже должны быть для определенных выводов. Не всегда ты будешь хорошо бегать. Если где-то халявишь, куда-то не ездишь, что-то пропускаешь, то зима будет соответствующая. На отдыхе я перезагрузилась и с чистого листа вступаю в, надеюсь, олимпийский сезон.
— Ты коротко упоминала, с какими трудностями столкнулась в прошлом сезоне. Насколько понял, проблемы начались еще летом.
— Да, в прошлом году я пропустила несколько сборов по здоровью. Осенью не смогла поехать в горы из-за начавшегося гайморита. Очень сильно тогда переживала, потому что был уже октябрь. Это очень плохо на меня повлияло. Понимала, что мне нужно быстро вылечиться и тренироваться. В декабре спешка мне аукнулась. В Чусовом пробежала гонку, и у меня начался еще больший насморк. Недолеченный гайморит вылился в серьезную болезнь. Я сидела на антибиотиках 10 дней вместо того, чтобы бегать на этапе в Кирово-Чепецке. Поняла, что за здоровьем нужно смотреть и при любой первой симптоматике начинать лечиться.
— Получается, зря форсировала подготовку?
— Да. У спортсменов такая тема, что мы не долечиваемся и идем сразу тренироваться. Когда ты находишься на сборе и видишь, что все тренируются, а ты сидишь дома и пропускаешь два-три дня, то это психологически на тебя влияет. Ты хочешь побыстрее выйти и хотя бы часик на роллерах покататься.
Осенью понимала, что не вывожу и мне нужна помощь
— В октябре, перед стартом сезона у тебя был загадочный пост: «Какой-то интересный год у меня получается, как минимум необычный. Я уже в предвкушении, к каким изменениям (особенно внутренним) это приведет в итоге». Подписчики выдвигали версию, что ты беременна. А что было на самом деле?
— Просто в жизни случилась одна очень неприятная ситуация, которая сильно повлияла на мое внутреннее состояние. Тот год у меня был максимально разноплановый: вначале я была внутри счастливая, а вторая половина года вышла смазанная. Когда та ситуация случилась, мне было интересно, что будет за сезон. Но, надеюсь, больше таких экспериментов проводить не буду. Мне такого не надо.
— Что был за эксперимент, ты не расскажешь?
— Это достаточно личное переживание.
— Еще среди проблем на старте сезона упоминалась проблема с ногой. Как все случилось?
— Да, было такое. Мы находились на вкатке в Вершине Теи в конце ноября. Перед соревнованиями я делала проработку классикой, и у меня вдруг резко начала болеть пятка. Я не понимала, что происходит, доделала все равно ускорения, но на следующее утро, в день соревнований, не могла даже встать на ногу, не то чтобы надеть ботинок. Написала сообщение тренеру: «Петь (Петр Седов — брат Кулешовой. — Прим. «СЭ»), тут такое дело: у меня сильно болит пятка, но я все равно попробую пробежать». Он спросил: «Ты уверена?» Просто он прекрасно по себе знает, что такое, когда болят пятки. Но я честно вышла на разминку перед гонкой, но даже не смогла ногой толкаться. Просто ехала и плакала. Тренер меня тогда остановил и сказал, чтобы шла домой. После этого классикой я начала кататься только в середине января.
— Когда валится одно за другим — пятка, гайморит, простуда — и ты сидишь без стартов, как себя чувствуешь психологически?
— Очевидно как.
— Подавленно?
— Конечно. Ты весь год тренируешься и, естественно, хочешь выступать зимой. Особенно печально для меня было пропускать классические старты, которые люблю. Я пыталась приободрить себя, абстрагироваться от всего этого. Говорила себе, что это проходящий сезон и что, значит, для чего-то мне это будет нужно. Возможно, потом как-то все компенсируется. Надеюсь, что в этом году подобного не случится. Сейчас очень внимательно слежу за своими какими-то микротравмами и при первой возможности стараюсь их лечить.
— Ты рассказывала, что в позапрошлом сезоне работала с психологом. Сейчас за помощью не обращалась?
— Да, осенью. Понимала, что не вывожу и мне нужна чья-то помощь. У меня было такое состояние, когда одно тянется за другим — и ты уже не понимаешь, почему это происходит. Внутри боролись мысли, что я нахожусь не на своем месте или что это просто препятствия на пути к чему-то. Поэтому мне нужно было разгрузить голову, чтобы эти мысли не сожрали изнутри, чтобы хотя бы давали мне спать.
— Только-только выздоровев и после курса антибиотиков ты сразу же поехала на лыже-биатлонную шоу-гонку в Рязань. Не думала ее пропустить?
— Конечно, думала. Но я не могла отказаться, потому что это обговаривалось за очень-очень долгое время.
— Большунов за день до гонки отказался.
— Моя фамилия не Большунов. Мое чувство ответственности не позволяет так сделать.
Мысли о переходе в биатлон были, но как-то не сложилось
— Непривычна была атмосфера на гонке в Рязани, с учетом того, что было больше зрителей, чем у вас обычно?
— На самом деле привычна. Да, хотелось бы, чтобы на всех лыжных соревнованиях было столько болельщиков, но это невозможно. В Вершину Теи доехать в принципе очень сложно, даже спортсменам. В Рязани было классно. Надеюсь, что в дальнейшем наши этапы будут устраиваться в таких местах, куда у болельщиков есть возможность приехать и воочию смотреть на всех.
— А не было на той гонке ощущения, что лыжники оказались чуть в тени биатлонистов?
— Даже не знаю. Я получила свою дозу внимания. У меня не было ощущения, что биатлонисты популярнее лыжников. В принципе восприняла эти соревнования как всеобщую атмосферу праздника лыж и биатлона. Мне понравился формат. Надеюсь, что в дальнейшем будут устраивать подобные совместные соревнования. Это новый опыт, новые знакомства. Интересно, как тренируются биатлонисты.
— Ты в целом всегда была за новые форматы. В лыжах хочешь смешанные гонки.
— Ой, да. Прямо жду, когда они появятся. Слава богу, что в прошлом году добавили хотя бы большую смешанную эстафету. Давным-давно говорю, что и командный спринт тоже можно проводить. В Европе такие форматы уже есть. В России, наверное, пока сложно подобное осуществить. Мне кажется, что это зрелищно, когда бегут и мальчики, и девочки.
— Помимо этого старта с биатлонистами у тебя в январе сбылась еще мини-мечта, чтобы покататься с винтовкой и пострелять. Как давно эта мечта была? И не возникало ли мыслей переходить в биатлон?
— Мысли были, но как-то не сложилось. Возможно, так оно и должно быть. В январе в Сочи на «Лауре» был Карим Халили, когда и мы тоже там были. Я ему сказала, что попробовала бы перейти в биатлон, но, наверное, уже поздно. Он говорит: «Не-не. Переходи. Никогда не поздно что-то пробовать новое». Но как я откажусь от своих любимых гонок классикой? Это точно не про меня. Всегда, на самом деле, был интересен биатлон. Это зрелищный вид спорта. Очень сложно определить, кто победит. Было интересно попробовать покататься с винтовкой и пострелять. И да, в этом году мы вместе с Легковым это сделали в «Лужниках». Николай Болотов организовал нам мини-тренировку, за что я безумно ему благодарна.
— Кто лучше стреляет: ты или Легков?
— Легков, потому что он не первый раз это все делал. Это уникальный человек. За что бы он ни брался, у него все получается. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
Людям нужно что-то плохое, чтобы это гремело. Хорошее им неинтересно
— Вернемся к лыжным гонкам. Чемпионат России в Казани для тебя начался с 11-го места в скиатлоне. Ты правда после гонки собиралась домой и заказала билеты на самолет?
— Тогда чувствовала себя очень тяжело. Когда ехала на финишную прямую, мне было абсолютно все равно, кто меня обгоняет и какое место займу. Просто доезжала, не борясь. Со мной это было в первый раз! И да, действительно находилась в таком подавленном состоянии, что, придя в гостиницу, позвонила мужу и сказала, что хочу домой и больше не собираюсь бегать. Понимала, что хорошо на этом чемпионате России я не выступлю. Какой смысл себя еще больше угнетать? Муж ответил: «Стоп! Давай хотя бы доживем до вечера. Успокойся». Я сидела и уже мониторила, когда можно улететь. В результате муж сказал: «Мы собрались на Сахалин. Поэтому ты спокойненько добегай свои старты и лети на марафон». Потом поговорила с тренером, и как-то отлегло. Просто, когда я бежала, это было не мое тело, не мое состояние. Вообще не понимала, что происходит.
— Насколько понял, этот провал ты связываешь со спуском с гор?
— Получилось как. Моя команда вместе с тренером была в Сочи. Они готовились к первенству России. А мы с Пашей Соловьевым поехали в Цахкадзор вдвоем. Потому что нам нужны были более поздние сроки для сбора. Думали, что там высота побольше, эффект должен быть лучше. Плюс там находились команды Сорина, Бородавко и Перевозчикова, то есть, по сути, вся основная команда. Видимо, что-то в Цахкадзоре у меня пошло не так. Хотя Паше сбор хорошо зашел, потому что он взял медали на чемпионате России. Такое бывает. Это тоже опыт. Запомнили для дальнейших сезонов. Больше я туда не хочу ехать.
— Как удалось разбегаться к концу сезона?
— Горы постепенно отпускали. Стала приходить скорость. Это нормальная практика. Здесь ничего удивительного нет. Чуть отошла, разбегалась за счет гонок, и конец получился нормальным.
— Самым обсуждаемым событием сезона, связанным с тобой, стало твое видео из гостиничного номера в Казани. Оно, наверное, даже войдет в топ-3 событий всей лыжной зимы...
— Это очень печально. Что-то хорошее — победы, высокие результаты, мои интересные посты с наблюдениями, видео, где я восхищаюсь природой, — люди не хотят замечать. Все хотят видеть и слышать только плохое. Это воспринимается через нехорошую призму. Посыл был один, а в итоге все настолько сильно перевернули, выкрутили, раздули, что в моменте я думала: «Господи, люди, вы вообще адекватные или нет? Или я что-то не понимаю в этой жизни? Что происходит?» Задавалась такими вопросами. Потом поговорила с несколькими дорогими сердцу людьми, и все встало на места. Я поняла, что это просто инфоповод. Так работают СМИ, так работает интернет. Это не из-за того, что я плохая, а система информации такая. Людям надо что-то плохое, чтобы это гремело. Что-то хорошее им неинтересно.
Я потом подходила к Елене Валерьевне. Она говорила: «И не в такой мы воде плавали». Сказала, что я капля в море по сравнению с тем, с чем она сталкивалась. То есть она меня успокоила.
— А претензии ни от кого не поступали?
— Вроде бы нет. А от кого могут быть? Единственное, позвонил человек, который занимался размещением сборников. Сказал: «Как так? Ваши начальники говорили, что все хорошо. Почему это произошло? Почему не сообщила мне, что такое случилось?» И все.
— Мне, как и многим, показалось, что номер не так уж и плох.
— Номер неплох для одного человека. Во-первых, мне даже некуда мою сумку поставить. Во-вторых, не было шкафа, а только три вешалки. Для двух человек это не норма.
— Неужели ты не жила в условиях хуже?
— Конечно, жила. В детстве через такое прошла, что даже вспоминать не хочу. В том-то и прикол. Люди думают, что спортсмены сборной зажрались, звезды. Ни фига! На тот момент просто накипело. Там вкупе много всего навалилось. Поэтому и вылилось.
— Думаю, что людям еще не понравилась фраза «прославленная наша Казань». Как будто с претензией к городу.
— К городу вообще никаких претензий нет. Мне очень нравится Казань. Летом были там с семьей. Все исходили. Зимой тоже классно. Восхищает, насколько быстро там построили спорткомплекс. Он очень хороший в плане рельефа трассы.
— Ты эту историю в СМИ особо не комментировала, хотя уверен, что запросы были. Почему отказывалась?
— А для чего? Чтобы это еще больше раздувалось?
— Прояснить свою точку зрения.
— А зачем? Она кому интересна? Люди говорят и будут говорить. От этого не скроешься. Либо ты на этом зацикливаешься, либо идешь своей дорогой. Зачем мне кому-то что-то доказывать?
— Видео удалила, чтобы остановить поток?
— Да, остановить негатив. Понимала, что люди воспринимают это с другой стороны. Мне не хотелось негатива на своей странице.
— Как-нибудь сказалась на тебе эта история? На твоих выступлениях?
— На выступлениях — нет. Я могу спокойно абстрагироваться от таких психологических моментов. На результат никак не повлияло. Просто телефон начал разрываться. Писали незнакомые люди, звонили. Я не понимала, что происходит. Какие-то корреспонденты стали звонить моему мужу и моим родителям.
Ехать на Олимпиаду, будучи не готовой завоевывать медали, я не хочу
— Дмитрий Губерниев, комментируя ту ситуацию, в очередной раз сказал, что лыжники — крепостные. В том, наверное, смысле, что не можете свободно выражать свое мнение и все решают за вас. Чувствуешь ли ты себя крепостной?
— Если он так считает, окей. Это его мнение. У нас у каждого есть своя точка зрения.
— Сейчас самой обсуждаемой новостью лыжного межсезонья является его намерение пойти на выборы главы ФЛГР. Как ты к этой истории относишься?
— Никак. Нейтрально. Просто как белый шум. Я знаю, сколько Елена Валерьевна сделала для лыж. Вижу, как она относится к спортсменам и сколько много делает для нас. Это колоссальный труд. Думаю, что его немногие замечают. Мне кажется, что ее никто не сможет заменить. Она очень классный руководитель. Ты понимаешь, что, пока она у руля, у нас будет все хорошо. Мы как за каменной стеной, потому что знаем, что она нас от всего защитит и предоставит нам наилучшие возможности, которые есть на данный момент.
— Ты недавно написала в Telegram-канале: «Смотрю на предстоящий сезон и боюсь подумать, что нас ждет. Сколько тяжелейшей работы. Очень надеюсь, что все будет не зря». Концовка «все будет не зря» — это про Олимпиаду?
— Да, конечно.
— Ты оптимист или пессимист в этом вопросе?
— Я реалист.
— Что реалист тебе подсказывает?
— На самом деле это очень сложно. Каждый раз, когда тяжело на тренировке, я начинаю задавать себе вопрос: «Зачем я это делаю?» Я после родов пришла, каждый день по пять часов тренируюсь, уезжаю на сборы, оставляя ребенка, пропускаю много моментов взросления моей дочери, пропускаю много дней с мужем. Для чего я это делаю? Чтобы мне сказали, что, Анастасия, до свидания, вы не едете на Олимпиаду? Для меня это будет сложно. Но и ехать на Олимпиаду, будучи не готовой завоевывать медали, я тоже не хочу. Ехать на Олимпиаду просто так я считаю глупостью. Эти мысли приходят сами по себе. Но каждый раз я пытаюсь себя вернуть назад и сказать, что мы здесь, чтобы поехать на Олимпиаду. Конечно, хочу верить в лучшее. Но по жизни всегда готовлюсь к худшему, чтобы потом, когда это худшее случается, не так сильно расстраиваться. Морально я себя немножко подготовила к такому исходу.
— Когда мы разговаривали в феврале прошлого года, ты говорила, что нужно побегать на российских стартах. Тогда это был твой первый полноценный сезон после возвращения. Но сейчас не устала от внутренних соревнований? Не скучаешь по международным?
— Скучаю. Хочу сказать: чтобы нам хорошо выступить на Олимпиаде, нужно бы побегать на этапах Кубка мира. Надо привыкнуть к тому снегу, соперникам, тем трассам. Но это чисто мое мнение. Нам бы в идеале пару-тройку этапов пробежать до Игр.
— Летом у вашей группы не запланированы европейские сборы?
— У нас — нет. Знаю, что основной состав поедет в Италию.
— В том же интервью ты говорила, что мечтаешь о личной олимпийской медали, при этом на 2030 год уже не рассчитываешь.
— Так и есть.
— Думала ли о том, что будет после Олимпиады в Милане? Куда стремиться дальше?
— Нет, не думала. Пока у меня есть одна цель.
RSS