«Чемпионская сборка»

Когда без ведома главного тренера ведутся беседы с игроками...

— Уже прошло несколько дней после того, как «Крылья» объявили, что не будут продлевать с вами контракт. Что вы сейчас чувствуете: облегчение, обиду, разочарование?

— «Несколько дней» — это все-таки громко сказано. (Улыбается.) Я только вчера ночью приехал в Москву (разговор состоялся в субботу. — Прим. «СЭ»). Фактически только второй день в столице. В принципе, было время после матча с «Факелом» посмотреть на всю эту ситуацию со стороны, проанализировать.

— И каков вывод?

— Мне кажется, говорить сейчас нужно не о последнем отрезке, этапе работы, а в целом анализировать все пять лет. Думаю, заслуживаем положительной оценки. Были поражения, яркие победы. «Крылья» — не лидер российского футбола. Занимает определенную нишу. Вышли из ФНЛ в премьер-лигу, где соответствовали статусу середняка. Стабильно выступали. Имели свое лицо. Понимали, за счет каких сильных качеств можем набирать очки. У нас был свой стиль, которого мы придерживались. Ну и всегда являлись командой-донором.

— Вас это напрягало?

— Нет, не считаю слово «донор» каким-то обидным. Хотя, конечно, мне всегда хотелось большей стабильности, чтобы сделать шаг вперед.

— В интервью Sport24 вы заметили: после игры с «Факелом» уже понимали, что в «Крыльях» не останетесь. Что наводило на такие мысли?

— Ну... Мы же все не в информационном вакууме живем. Постоянно появлялись какие-то новости о том, что ведутся переговоры с тем или иным тренером и игроками. Даже если это отбросить, знал, что ведутся беседы с футболистами нашей команды. Причем без разрешения главного тренера... Я достаточно опытный человек, понимаю, что это значит. При этом были и те люди, которые хотели, чтобы я остался у руля «Крыльев». Ну что поделать... Это естественный процесс.

— Как вам работалось в такой обстановке?

— Раз я остался на весенний отрезок, должен был решить с командой задачу. Постоянно повторял ребятам: «Мы бьемся за свою честь! Мы не должны вылетать!» Причем речь шла не только о прямом вылете, но и о зоне стыков. Я, правда, чуть ли не каждый день говорил игрокам, чтобы мы избежали переходных матчей и заняли место как можно выше. Очень благодарен самарским болельщикам. На каждом матче ощущал их поддержку.

Почему со мной не продлили контракт? Причину никто не назвал

— Но ведь формально у клуба был повод не предлагать вам новый контракт?

О новой арене не может быть и речи

— Был ли совет директоров, где вам обещали дать финансирование на пять лет с зарплатным бюджетом по 900 миллионов в год?

— Четвертого июня будет совет клуба. 900 миллионов я, конечно, буду просить, но тут уже сколько дадут. Примерно параметры я знаю. В этом есть большие плюсы, что нам определили четкий бюджет, назначили ответственного за это исполнение. Раньше такого не было. Проблемы с финансированием, которые были, — отчасти наша вина. Мы все время нацеливались на максимальные цифры, но не всегда удавалось это финансирование обеспечить, поэтому сейчас мы будем жить четко по средствам. Думаю, что нас услышат члены совета директоров, поставят соответствующие задачи. Мы уже показали, что можем эти задачи выполнять. Надеюсь, что четвертого числа у нас будут хорошие цифры и хорошие итоги.

— Мы прекрасно понимаем, что большие задачи решаются за счет больших денег. Условно, если платежная ведомость 750-800 миллионов рублей в год, можно быть конкурентоспособным, и самое главное, чтобы выплаты были стабильными. Можно ли на это рассчитывать?

— Да, мы примерно про такие цифры и говорим. Для нас главное, чтобы были четкие даты поступления средств, потому что часто наши расходы не совпадают с графиками платежей наших партнеров, поэтому мы сейчас увеличили коммерческие доходы, и партнеры с нами все практически остались. Сейчас мы делаем планирование этих поступлений так, чтобы не было никаких провалов. Не надо забывать, что часть средств дает республика. Около 250 миллионов рублей. Есть такая договоренность.

— У вас очень много долгов.

— Да, тяжело остановить такой поезд, как «Салават Юлаев». Перед новым годом встретились с главой республики и показали ему цифры. Республика сейчас погашает часть наших долгов. Это очень крупная сумма. Да, она не вся, конечно, но остальное мы стараемся зарабатывать и показали в этом году пятидесятипроцентное увеличение коммерческих доходов и поэтому взяли часть расходов на себя. Думаю, что следующий сезон будет переходным, когда мы найдем баланс между погашением долгов и бюджетом на следующий год.

— Мы слышали, как некие горячие головы говорили, что надо ужаться и быть условными «Нефтехимиком», «Сочи», «Северсталью» и так далее. Этих людей не услышали?

— Этих людей не услышали, но я не скажу, что их было много. Просто на протяжении последних трех лет я слышал эти слова, что пора бы жить по средствам.

Виктору Тихонову без пяти сто, он давным-давно на главной ваганьковской аллее рядом с Гомельским, Маслаченко и Старостиным — а я очень легко представляю Виктора Васильевича живым. Возможно, потому, что в последние годы Виктор Васильевич не слишком менялся внешне. Мне и сегодня кажется — разгляжу его, сдержанно улыбающегося, в самой почетной ложе армейского дворца. Куда лично мне хода нет.

С каждым прожитым годом он мне все интереснее, все занимательнее как человек. С каждым годом я понимаю Тихонова все лучше. Чего стоила ему череда побед, растянувшаяся на десятилетия.

Понимаю, чего стоил педантизм, в который Тихонов когда-то уверовал — и этот педантизм, стремление все учесть и записать доставили ему столько бед. Со столькими людьми рассорил. Но радостей, конечно, принес больше. Быть может, и вытащил-то тренера Тихонова на самый верх этот педантизм. Что-то фанатичное в натуре.

***

Я смотрю старый документальный фильм «Сор из избы», где Тихонова поругивают — кто мягко, как не потянувший в тренерстве Константин Локтев, кто жестче, как собственные хоккеисты, в момент съемок еще игравшие у Тихонова в команде.

Фильм снят талантливой рукой — и смотрится даже сегодня.

Виктор Васильевич, совершенно ошарашенный происходящим, открытыми письмами и заметками в молодежных изданиях, вяло что-то произносит в ответ — и в одном предложении опровергает самого себя:

— Я решил — ничего не буду говорить в ответ. Но я... Скажу. Скажу.

Еще нестарый, Виктор Васильевич улыбается какой-то дрожащей улыбкой в камеру — и толкует о том, что все тягости сборов переживает с командой вместе. Нет ведь такого, что они в Архангельском ждут своей очереди к единственному телефону, а главный тренер ночует в собственной квартире у Тишинского рынка.

Прошло время — и мне того Тихонова , из 89-го года, жаль, ужасно жаль. Он был искренним. Хочется дописать «в своих заблуждениях» — но что-то я сомневаюсь, что тихоновский хоккей можно назвать «заблуждением».

На проваленный Лейк-Плэсид Виктор Васильевич ответил не только комичной теорией о допинге у американцев. Хоть и ей тоже. Но главное — построил вскоре такую команду, что люди из других клубов казались растерянными: «Когда выходила первая пятерка ЦСКА — с ними невозможно было играть. Все настолько быстро, отлажено, не успеваешь шайбу глазами выхватить, а она уже у тебя в воротах...»

Я вспоминаю любой турнир — например, Олимпиаду в Калгари — и крупными, выпуклыми кусками память подбрасывает воспоминания.